Гaлeрeя “Флoриды”

ВОЗВРАЩЕНИЕ ФОТОГРАФА      Когда-то появился особый литературный жанр – проза поэтов, давний, стоящий чуть в стороне от прозы тех же писателей. Но им этого показалось мало, и они решили застолбить за собой еще один жанр – фото поэтов. Речь, естественно, идет о художественных снимках. Прозаики к «остановись мгновенье – ты прекрасно» оказались более равнодушными. И если на прозу поэтов никто, кроме их самих, не посягает, то фотография слишком соблазнительна для многих.    Не избежал этого современного искушения и Валерий Прокошин, хотя у него причина была несколько иной. Уже в юности он пытался притормозить вечность и стихами, и фотографией. Эти две небесных ниточки тянулись из его барачного детства. Мальчишка из рабочей семьи мечтал научиться рисовать и играть на скрипке. Но Бог, видимо, не там обронил голубой клубок. В фабричном поселке тогда не было ни художественной школы, ни музыкальной. Поэтому заветные мечты пришлось компенсировать иными увлечениями. Вместо музыки – сочинение стихов в двухкопеечной тетрадке в клеточку. Вместо рисования – фотографирование самой дешевой 15-рублевлевой «Сменой».     На заре туманной юности у него было и участие в фотовыставках, и публикации в прессе, и даже мелкие награды. И хотя Валерий уверяет, что тогда он забросил фотографию, потому что слово взяло вверх над изображением, я предполагаю, что тут дело несколько в другом. Та фотография просто не смогла заменить ему рисование. Во времена до-компьютерных технологий такие «рисованные» работы были вряд ли возможны даже для опытных мастеров. Скорей всего, именно поэтому поэтом и был почти на 20 лет заброшен этот вид искусства. Теперь с помощью цифровой камеры и волшебного «фотошопа» возможно почти всё.    Конечно, не всё, но многое В. Прокошин и пытается использовать в своих фотоработах. И в первую очередь монтаж, то есть рисование. Этот прием особенно хорошо виден в фотографиях «На задворках империи», «Песня о первой любви», «Видение в подземном переходе». В большинстве остальных работ автор тоже использовал, пусть и менее заметные, художественные спецэффекты. Однако вся эта мозаика из разноцветных стекол не складывается в абсолютный pazzl.    Его зыбкая сущность как фотографа, в отличие от поэта, не вырисовывается во что-то целое. После 20-летнего перерыва, уже в зрелом возрасте, он по-мальчишески хватается за видения нынешней жизни, ускользающей буквально на глазах. И единственной вешкой, на которую поэт может опереться, становятся собственные стихи. Случайно или нет, но фотографии Прокошина – это в той или иной степени его же поэзия, только визуальная. И тут амплитуда его увлечений достаточно большая: от романтики до маргинальности. Но если неунывающая «Ассоль ХХ1 века» или 17-летний юноша со всеми своими комплексами романтичны, не смотря ни на что, то фотографии «Между жизнью и смертью», «Наследники вождя» - зрелище жутковатое. Маргинальные сюжеты, воспетые лириком, бьют больнее. Романтик, спустившийся в ад, сравним с Орфеем.    Валерий Прокошин до сих пор так и не сделал себе имени как фотограф. И, предполагаю, уже не сделает. Не смотря на качество и количество. Не смотря на использование разных жанров и техники: от традиционной серии портретов «Пацаны.ru» или классических пейзажей до изощренных «Уходящие старухи», «Времена года», «Позолоти ручку» и даже стилизаций под живопись. В стихах поэт собирает собственную жизнь. В фотографии – пытается собрать чужую. Кроме этого, его поэтический путь дольше фотографического.    И все же Валерий Прокошин вернулся к фотографии, чему я лично очень рада. Зря говорят, что возвращаться – плохая примета. Это суеверие, может быть, справедливо в быту, но не в искусстве. Галина Эккерт   Oт рeдaкции. Mы пoздрaвляeм нaшeгo вeдущeгo пoэтичecкoй рубрики “Нoвыe cтрoки нoвoгo вeкa”, лaурeaтa прeмии журнaлa “Флoридa” пoэтa, эcceиcтa и прoзaикa Baлeрия Прoкoшинa c eщe oдним уcпexoм, - нa этoт рaз в кaчecтвe фoтoгрaфa.