Cтиxия

РЭНА, Иeруcaлим   * * *   Когда подходишь к самому краю И хочешь молвить: «Я полечу!», А произносишь: «Я умираю», – Какая смерть тебе по плечу?   Шагнуть с обрыва, взмахнуть крылами, Увидеть Землю перед собой… Какое море, какое пламя Отныне станет твоей судьбой?   С тобою станет единым словом, Какое стоит произнести – И вдруг не жалко, что стебель сломан, Что недописан последний стих.   И вдруг неважно, что этот ветер Ломает кости в твоём крыле, И что едва ли Земля заметит Твоё отсутствие на земле.   И осознаешь душой хмельною, Что так и было заведено: Любое пламя, любое море С твоей судьбою теперь одно,   И только вечность имеет ценность, И только ветер свистит в ушах; И за начальную эту цельность Ты платишь цену – последний шаг.   * * *   Неужели светает? Как странно Просыпаться по-прежнему рано, Узнавая в окне Тот же город, подушку сминая И минувшего дня вспоминая Всевозможные «не».   В небе пасмурно, в комнате мутно. Ты войдёшь в наступившее утро, Как и было всегда. Меж автобусов, офисов, зданий – Твой бессмысленный день ожиданий Драгоценного «да».   Неужели смеркается? Поздно. В доме холодно. В небе морозно. Чем тут можно помочь… Ты ложишься, свернувшись в калачик, – То ли ждёшь, то ли спишь, то ли плачешь; И спускается ночь.   * * *   О петербургские колодцы, Дворы, исполненные мглы! – Где начинавшие колоться Не различали край иглы. Слетали тёплые одежды… Мы умирали налегке, Не различая час надежды, Пробивший где-то вдалеке.   О петербургские колодцы! – Кухонный кашель по ночам, И клеток лестничных оконца, Где пили водку или чай, Где неумелыми шагами Опровергалось царство мглы, Где мы учились быть врагами… Где мы любили, как могли…   О петербургские колодцы! О, эти своды, камни, льды, Где мне отыскивать придётся Своих ровесников следы. «Иных уж нет, а те далече…», А вы, которые со мной, Скажите, нам живётся легче Без этой крыши ледяной?   * * *                                               Выйти замуж и поехать вслед за мужем. Муж не скажет, не попросит, глянет только. На руке моей кольцо сожмётся туже. Двери дома за спиною всхлипнут тонко.   Будет нас носить по миру – с гор и в горы, От Кавказа до Памира, вихрем – за ночь. Я скажу: «Передохнём, проходят годы!» Он ответит: «Почему ты вышла замуж?»   Будет звёздно, и серебряно, и медно. Муж не скажет о любви, рукой коснётся. Я почувствую себя почти бессмертной, И кольцо моё на пальце разомкнётся.   Будет холодно, и лыжно, и неложно. Будет всё по-настоящему, как в сказке. Что же – искренность без риска невозможна. Что же – замуж невозможно без опаски.   Как же это получилось – муж не скажет, Только чёрными глазами засмеётся… Горы спросят: «Что же делать, дальше как же?» Мы оставим им на память наши кольца.   * * *   Служи, лежи, выслеживай – За мной не уследишь! Охотник ловкий, вежливый, Но только я не дичь.   Нежна, желанна, сужена, Стою, обнажена. Ты – пажем мне, и мужем  мне, Но разве я – жена?   Какими полон трелями И птицами твой быт! Ты будешь их подстреливать, Они тебя – любить.   Закон вполне естственный, И очень основной. Ты так богат невестами, Меня ль тебе – женой?   Довольно мы приличностей Нарушили вдвоём. В твоём прекрасном птичнике Склюют меня живьём.   Забудь меня, засуживай, Хоть славь, а хоть злословь! Течение воздушное Меня сюда несло.   Пока цела – целуй меня! Ударь – я упаду. Но ляжет дымка лунная, По ней я и уйду.   Не спрашивай – о прошлом, ни О будущем, когда, Птенцу ли или коршуну Я вновь отвечу: «Да.»   * * *   Мне кажется, это Москва. Но глаз замечает различья: И улица слишком узка, И солнце донельзя привычно,   И звуки за гулкой стеной В своём постоянстве враждебны, И ты не со мной, не со мной! И эхом: «А где ты? А где ты?»   Мне кажется, это Москва. Но сердце поверить не может. И в зеркале признак родства, Но я – разве я не моложе?   И летом чужую листву Срывая, круша, обнимая, Я плачу, я сплю, я – в Москву!.. – И эхом: «Не надо… Не надо…»     * * *   Помчимся  всё быстрей, помчимся, всё минуя, Пока не упадём в дурманную траву, И наши голоса, и наши поцелуи Не скажут нам о том, что это – наяву.   Что это наяву. А всё, что было раньше, Исполнилось как сон, истаяло как дым. Как долго мы с тобой дышали днём вчерашним, И нам он до сих пор казался молодым!   Но стар он, и стары в нём страсти и печали, А мы с тобой теперь – без дней и без ночей. Прижми меня к себе! – покуда мы в начале, И я с тобой – ничья, и ты со мной – ничей.   ночная муза Настала ночь, и свет погас. Лишь музы сердце бьется: Но не крылатый конь Пегас - Крылатый кот несется. Гремит вещами коридор, Звенят флаконы в ванной. Крылатый кот разносит дом В полете междиванном. О, вдохновения полно! Оно особой пробы. Мне оседлать коня дано. А вот кота попробуй. Я не хватаю с неба звезд. Но в творческом удушье Я музу рыжую за хвост Цепляю на подушке.     **** Вернуться к Блоку невозможно. Фонарь аптеки позади. И петербургская таможня Его навряд ли возродит.   Прозрачность, призрачность, прозренье  – Слова исчерпаны до дна. И жизнь моих стихотворений – В них не уложится она.   Я не могу вернуться к Блоку – И ритм не тот, и сны не те. Глаза теряют поволоку И привыкают к темноте.   Меняет почерк очертанья, Стекает время по ножу. И Блока заново читая, Я в нем себя не нахожу.   Мне одиноко и печально, Что я пою, как он не мог. Но новой музыки звучанье Срывает с истины замок:   Не описать минувшим слогом Текущих дней водоворот. Любой из нас бывает Блоком  – Потом приходит наш черед.     МУШКА В ЯНТАРЕ   Я не хочу попасть в янтарь, И в ювелирный инвентарь, И вечно помнить век и дом, Который потеряла. Меня оценят высоко, Хоть я и с тиной и песком, И окружат меня средой Из чуждых материалов.   Я буду в злате-в серебре, И на спине, и на ребре, Меня, шлифуя и кроша (Рука умельца – кремень), Оправят в дивную кайму. И пережив себя саму, Я буду вечно украшать Совсем чужое время.   Как мы ничтожны и малы В своих могилах из смолы! Не пауком, не лепестком – Бессмертьем путь оборван. Мы дар природы, жизни брак. И нам не обратиться в прах, Сливаясь с тиной и песком,  И возрождая корни.   ***   А вокруг все бело и серебро – Значит, скоро достигну Севера. И тропа моя в елях стелится. А душа моя еле теплится.   Сколько лет я бреду, не помнючи, Пролагая дорогу по ночи, Оставляя пунктиры-полосы От следов, устремленных к Полюсу.   О, свобода моя - награда мне! Ты у волчьей судьбы украдена. Ты такою ценой получена, Что о ней и не думать лучше мне.   Ты из белой зимы изваяна, Ты у полной луны извоена. Братья-волки, не вырос с вами я, Но стремление мне дозволено.   Рассыпаются волчьей ягодой Капли крови моей – а я-то где? Словно оборотень несбыточный, Ускользаю я от добытчиков.   И, быть может, не хватит силы мне. ... А вокруг все такое синее! А вчера еще было серое, Значит, скоро достигну Севера.   И тогда все мытарства кончатся. Буду бегать я, сколько хочется. И никто мою шкуру белую Не подстрелит, пока я бегаю...