|
Ури Цви
Гринберг, стихи
Любовь
Дюбуа(Яблонская), живопись
Ури Цви
Гринберг — поэт и публицист (1896 —
1981). Родился в местечке Белый Камень неподалеку от Львова.
Происходя из семьи галицийских хасидов, Гринберг с детства знал идиш
и иврит. На этих языках в 1912 г. он опубликовал свои первые стихи.
Во время Первой мировой войны Гринберг участвует в тяжелейших боях
на сербском фронте. В 1923 году он переселился в Палестину. Все
близкие поэта, оставшиеся в Польше, погибли в Катастрофе, и эта
страшная боль не покидала его ни на миг до конца жизни. Ури Цви
Гринберг лауреат премии имени Х. Н. Бялика и Государственной премии
Израиля, почетный доктор философии Тель-Aвивского
университета, член Академии языка иврит.
Любовь Дюбоис(Яблонская)
родилась и выросла в украинском городе Винница. Закончила киевское
хореографическое училище, после окончания танцевала в ансамбле танца
Украины имени Павла Вирского,
работала хореографом, занималась шоу-бизнесом. В Майами – с 1997
года. Первая выставка ее живописных работ «Танец цветов» прошла на
Устном выпуске журнала «Флорида»в зале
Confident Care of Florida
в Халландейле в марте этого года.
Лето вернется
Трагедия
или ошибка
Лето не
умирает, оно покидает на время,
И, через год вернувшись, все тот же таит аромат.
У облетевшей розы не стоит женщинам плакать,
Лето вернется, и розы стебли свои распрямят.
Но человек умирает, он не возвратится снова
Бодрым, одетым модно, стройным, высоким, рослым.
Не потому ли придется плакать душе бесконечно?
Время всегда бесстрастно, радость, увы, быстротечна,
А самое главное в жизни всегда совершается после…
Со дня сотворения мира мы воспринимаем с дрожью
Трагедию человека!
А, может, ошибку Божью?!
Последняя
молитва
Если воля
твоя, то склони наши головы, словно деревья с плодами,
Что ниспосланы нам, то, что мы соберем с наступленьем Тамуза.
Да и мы — твои саженцы здесь с урожаем страданий...
Но не вырви нас с корнем из этой земли,
Мы хотели здесь быть, в землю эту Ты нас посадил,
В эту круговерть дней и ночей.
Прикажи только нам — не коснемся заветных высот,
Не пойдем по ступеням к вершине мечты золотой,
Разреши нам сродниться с землею твоею живой,
Человечьей долиною стать на века,
И сотри в книге жизни лишь слово короткое — СМЕРТЬ.
Он и она на
берегу моря
Вот и пришли
дни…
Наступили дождливые дни с привкусом горечи.
Вот и лето прошло, еще одно минуло, и такое чувство,
что сокращаются годы жизни… И все ближе и ближе
берег реки осень.
И уже не вернут обратно воды прошлого:
слова любви, у которых своя мелодия,
а молчание меж слов столько значило,
что до сих пор дрожит внутри умолкшей струной…
И наши тени сливаются подобно телам.
— Не разлучай нас! — о, молитва наших сердец
о сладости любви… Как давно это было…
«Что ты смотришь на море? В нем столько на дне кораблей —
и слезами просолено море — кладовая плача», —
вдруг спросила она, отвлекая от мыслей его.
Сердце в страхе забилось: пророчил все Экклезиаст.
Поднялся и ушел, но огонь не погасится в сердце —
купины тот огонь, негасимо пылающей вечно.
* * *
Смысл жизни не
в том, чтобы топать к намеченной цели вперед.
Просто следует помнить — Всевышнего очи не знают преград.
И во власти Его проломать в нас неверия стену,
Уведя сквозь нее в запредельный, невиданный сад,
Чтобы каждый прошел — и сквозь рай, и сквозь ад.
Столько знают науки — зачем-отчего-почему
дует или бушует, безмолвствует или грохочет,
о пустынях, морях и лесах,
о неведомых тварях,
что летают, ползут и плывут,
а над всем — человек, вознесенный в зенит
со своими извечными верой, надеждой, любовью,
и не знает, что все на соломинке в мире висит.
Смысл этого мира в сплетении суши, морей и огней,
В непреложности смены времен,
В том, что в центре стоит человек — только он.
Смысл этого мира неведом, но явна Всевышнего роль.
Свыше видно и слышно ему жизни нашей и радость, и боль.
Перевел с иврита Евгений МИНИН
 |
