|
Павел Амнуэль,
Иeруcaлим
СЕРЕБРИСТАЯ СТАТУЯ
История восьмая
Шломо Барка каждое утро приходил на перекресток двух приморских
улиц, устанавливал на небольшой площади постамент из пенопласта,
забирался на него и замирал, изображая из себя статую в классическом
стиле. Когда-то он работал в театре, но никогда не рассказывал даже
близким знакомым – в каком именно. Прогнали его, по словам Шломо,
из-за интриг, но все, кто знал Барку, полагали, что театральная
карьера не задалась по причине если не бездарности, то, во всяком
случае, не очень большого артистического таланта, которым обладал
этот средних лет, среднего роста и, видимо, средних способностей
мужчина. Жил он один, снимал двухкомнатную квартиру в непрестижном
районе Тель-Авива.
Однажды Барка увидел по телевизору живую статую, покрытую позолотой
и действительно похожую на роденовского Мыслителя. Статуя сидела на
скамье у входа в парижский Нотр-Дам и, судя по окружавшей толпе,
пользовалась изрядным успехом. Тогда-то Барка и понял: вот шанс! Он
купил серебряной краски, изготовил одежду, подчеркивавшую рельеф
фигуры, вымазал лицо, нацепил серебряный парик, из пенопласта
вырезал постамент и в ближайшую пятницу изобразил на пешеходной
улице Рамбам статую в стиле Фидия.
Эффект превзошел ожидания. Подавали столько, что к обеду Шломо
окупил все расходы на краску, парик и пенопласт. Он понял, что напал
на золотую жилу и с того дня работал сначала на Рамбам, а потом
перешел ближе к морю, хотя здесь было меньше народа – в основном,
туристы из ближайших отелей.
В тот день серебряная статуя, изображавшая дискобола, стояла на
перекрестке с десяти утра. Около полудня начало припекать, зрители
разошлись, и Шломо решил, видимо, что сегодня больше сборов не
будет. Он сошел с постамента, поднял коробку с пожертвованиями и
направился в ближайший переулок. Это видел Бени Хазан, хозяин
расположенного напротив магазинчика. Когда инспектор Дихтер спросил
у Хазана, не показалось ли ему поведение Барки странным, свидетель
ответил, подумав:
– Он ушел слишком рано, это раз. В пятницу обычно туристы появляются
ближе к вечеру, и Шломо оставался чуть ли не до первых звезд. И
потом... Он никогда не оставлял постамента. Я подумал, что ему
захотелось в туалет, и он вернется. А он не вернулся.
Шломо Барка действительно не вернулся на свое рабочее место, потому
что еще с утра лежал в своей квартире мертвый. Эксперт Хан,
обследовавший труп после того, как сосед Барки вызвал полицию,
сказал, что смерть наступила между девятью и десятью часами.
– Как это может быть? – удивился Дихтер. – В полдень Барка еще стоял
на набережной. Не мог же он одновременно изображать статую и лежать
мертвый в собственной спальне!
– Значит, либо этот человек – не Барка, либо статую изображал кто-то
другой! Разве это не очевидно?
– Конечно, – кивнул Дихтер. – Меня интересуют две вещи. Во-первых,
кто сыграл роль Барки – убийца или его сообщник? Во-вторых, зачем
это было нужно? Почему убийца рисковал – кто-нибудь мог все-таки
понять, что это не Барка?
– Видимо, – сказал Хан, – кому-то было нужно, чтобы тело как можно
дольше не обнаружили.
Почему произошло убийство? Мотив сначала представлялся достаточно
очевидным – драка. Барка что-то с кем-то не поделил, сцепился и
получил нож в сердце. В квартире царил беспорядок, будто хозяин в
гневе швырял стулья и выбрасывал посуду из кухонных ящиков. В
спальне на первый взгляд все было на своих местах, но при
внимательном рассмотрении Дихтер обнаружил и здесь следы недавнего
погрома.
Если так, то речь может идти не об обычной драке. Более вероятен
иной сценарий. Квартиру пытались ограбить, Барку убили, потому что
он оказал сопротивление, искали драгоценности, и, возможно, нашли,
хотя... Какие драгоценности могли быть у бывшего актера, долгое
время перебивавшегося с хлеба на воду? В такие квартиры грабители не
лазят, есть районы побогаче. А если все-таки полезли, значит, искали
что-то конкретное. Что?
И почему – все тот же вопрос – нужно было изображать статую и
показывать всем, что Барка жив?
Инспектор задал соседям два вопроса: видел ли кто-нибудь утром чужих
людей, и кто обычно приходил к Барке, когда он был дома?
На первый вопрос ответа получить не удалось – никто никого не видел.
Если что и происходило в квартире Барки, то без лишнего шума.
Значит, разбросанная мебель в салоне действительно была лишь
инсценировкой драки, и на самом деле все было сделано достаточно
тихо и со знанием дела. Что касается второго вопроса, то оказалось,
что к бывшему актеру ходили самые разные люди. У него было множество
приятелей, но вот что показалось Дихтеру удивительным: соседи
утверждали, что все, кто ходил к Барке, были людьми не его круга. Не
опустившиеся личности, как сам Шломо, а вполне приличные господа.
Долго они, кстати, у Барки не засиживались, наверняка едва успевали
выпить по чашечке кофе. Какие у них могли быть дела? Вряд ли просто
приятельские отношения.
– Одно время я даже думал, что Шломо приторговывает наркотиками, –
предположил сосед с первого этажа, старый Реувен Занднер. – Но потом
понял, что это глупости. Не та публика. Местных наркоманов я знаю,
они здесь ни разу не появлялись...
Перечитав краткие протоколы, Дихтер вернулся в управление и
спустился в подвал, где помещались лаборатории криминологической
экспертизы.
– Могу сообщить, – сказал Рон, – Барку убил профессионал. Один
точный удар, и мгновенная смерть. Барка наверняка даже не вскрикнул.
– Попытка ограбления инсценирована, – задумчиво произнес Дихтер. –
Может, что-то и пропало, сказать трудно. Но ключ к этому убийству
наверняка в двойнике – в том человеке, кто изображал статую, когда
Барка был уже мертв. Должен был быть смысл, и я вижу только один
вариант.
– Какой? – полюбопытствовал Хан.
– Сам не догадываешься?
– В общем-то, это очевидно. Нужно было изображать Барку, чтобы
некто, проходя мимо, подумал, что тот жив.
– Почти верно, – сказал Дихтер. – Но мало для логически связанной
картины. Некто должен был думать, что на постаменте Барка, чтобы
положить в коробку нечто. Не деньги. Что? Положил и ушел. А тот, кто
играл Барку, взял коробку и исчез в переулке. Если его там ждала
машина, никто бы этого не видел. А если машины не было, лже-Барку
увидели бы на соседней улице. Согласен?
– Пожалуй.
– Если мы найдем человека, который что-то положил в коробку для
денег, мы выйдем и на убийцу.
– Ищи ветра в поле, – хмыкнул эксперт.
– Почему? Лже-Барка ушел с набережной в четверть первого, это я
выяснил. Народа там было мало, так утверждает хозяин магазина.
Туристы. И я думаю...
Речь инспектора становилась все более замедленной, и наконец он и
вовсе замолчал, уставившись в одну точку.
– Эй! – сказал Хан. – Проснись! О чем ты думаешь?
– Пожалуй, я поговорю с Ароном из отдела по борьбе с наркотиками, –
сказал Дихтер.
Арон Бармин об убийстве Барки уже слышал и на вопрос ответил, не
задумываясь:
– Три туриста из Германии. Мы за ними следим с момента их приезда,
нас Интерпол на них вывел. Утверждают, что это наркодилеры, и у них
может быть товар. Но поводов для задержания мы так и не придумали...
Ты считаешь, что пакетики с героином они бросили в коробку?
– Да, – кивнул Дихтер. – Очень удобно, никто и внимания не обратит.
Этот Барка давно занимается перепродажей. Думаю, в статую он стал
играть именно тогда. А потом к нему приходили домой местные
посредники и забирали товар. Поговори с соседями, возможно, узнаешь
по описаниям знакомых тебе личностей.
– Почему его убили? – нахмурился Бармин. – Канал ведь действительно
очень удобный.
– Возможно, он решил скрыть часть товара, не знаю. В квартире
искали. Поняли, что товар еще не поступил, а Барку убили. Что
делать? Тогда и возникла идея...
– Но подмену могли увидеть!
– Кто смотрит в лицо серебристой статуи? Лишь бы фигура была
подходящей: рост, комплекция...
– О'кей, – кивнул Бармин. – Я этим займусь.
– Держи меня в курсе, – попросил Дихтер. – Официально это убийство
веду я.
– Конечно, – сказал Бармин.
– Ну что? – спросил Хан, войдя в кабинет Дихтера полчаса спустя. –
Есть продвижение в деле Барки?
– Похоже, – кивнул инспектор. – Скажи, Рон, ты бывал в музее
Израиля?
– Когда-то... – неопределенно отозвался Хан.
– Там стоят статуи. На что ты больше обращал внимание – на лица или
тела?
– В статуе главное – фигура, – заявил эксперт. – Поза, жест...
– Вот и я говорю о том же, – заключил Дихтер.
|
