9(93) Сентябрь 2008

 

Встречи Захара Прилепина

Захар Прилепин, Нижний Новгород

 

Встреча вторая

Сергей Шаргунов. Будет ярко и жарко!

 

Сергей Шаргунов - личность знаковая, важная, вызывающая и споры, и раздражение, и восхищение. Писатель, который стал известен, если я не ошибаюсь, уже в 19 лет, и сразу начал публиковаться в лучших толстых журналах и самых мощных издательствах. И с тех пор ритма не сбавляет.

Эмоциональный, взрывной, яркий Шаргунов либо сразу очаровывает, либо отталкивает раз и… если не навсегда, то надолго.

Я отношусь к числу первых, очарованных, чего и не скрываю.

Сергея я не раз встречал на литературных семинарах, и, право слово, его черную башку, с наглыми, веселыми глазами  просто невозможно не заметить в любой толпе, на любой вечеринке, за любыми пьяными писательскими столами, где каждый третий непризнанный гений, а каждый десятый и вправду талантлив.

Но талант одно, а человеческая энергетика - другое; бывают таланты неприметные и тихие. А от Сергея замечательная человеческая энергетика просто прёт: упрямо, жестко, уверенно, страстными рывками. Он словно вгоняет себя - в историю, в литературу, в политику, в жизнь. У него получается: и лишь потому он и раздражает многих.

Вышли три его романа - "Малыш наказан", "Ура!", "Как меня зовут?" Восклицательный и вопросительный знаки в названиях двух романов Шаргунова тоже, мне кажется, говорят о его эмоциональности, о его вопросах к миру, о его ответах миру.

Сам Сергей более всего ценит свой первый большой текст - "Малыш наказан". Я же более всего люблю другую вещь - "Ура!", и всерьез, самоуверенно называю эту книгу классической. На ближайший век - точно.

Она удивительна еще и по тому оптимистическому человеческому заряду, который со времен "Тараса Бульбы" так редко встречался в русской литературе.

Посмотрим, что скажет Сергей в новом своём романе - "Птичий грипп".

А пока мы с Сергеем обсуждаем и литературу, и журналистику, и политику. Рассказывать о нём, (если кто чего еще не знает про Шаргунова), не буду - он сам сейчас обо всём расскажет.

Итак, кто такой Сергей Шаргунов?

- Сергей Шаргунов - это я. Родился 12 мая 1980 года в городе Москве на Фрунзенской набережной в желтом доме. Учился сначала в английской спецшколе, потом бросил и перешел в православную гимназию, бросил и пошел в обычную пролетарскую школу, которую и закончил. Учился отлично по истории, литературе, и русскому языку (у меня врожденная грамотность), на остальные предметы забивал настолько, что бородатый директор внушительно советовал мне бросить школу после 9 класса и уйти в люди вместе с отъявленным хулиганьем.

Однако школу я не бросил, чтобы в 1997-м  поступить в МГУ, на журфак, международное отделение, телевизионная группа. Учился легко. Женился в 2003-м году из-за вспыхнувшей любви на Ане Козловой, писательнице и красивой девушке. Отец мой родился в поселке Труд № 4 Кировской области, мать его класс - образования, отца его убили на фронте. Но это не помешало моему деревенскому отцу прорваться из холода и глуши. Он много где учился, везде был отличником, наконец, с отличием закончил московский Иняз, знает пять языков, был поэтом и поэтом-переводчиком, но стал священником. Сейчас он известный богослов и проповедник, преподаватель в Духовной Академии. Мать родилась в Москве, в Лаврушинском переулке, в знаменитой писательском доме. Ее отец убит на фронте, мать ее - писательница Валерия Герасимова, первая жена Александра Фадеева.

- Чем ты занят сейчас, Сергей?

- Меня разрывают на части быки "литературы", "политики", "журналистики". В политике я руководитель всероссийского Союза молодежи "За Родину!", член ЦС партии "Справедливая Россия", обязанный вести аппаратную работу, ездить по стране, публично выступать каждый день. В журналистике я обозреватель "Независимой газеты", постоянный автор десятка СМИ.

- Журналистика все-таки мешает литературе или помогает?

- Журналистика мешает. Если это журналистика - поневоле, необходимость долбить по клавишам рутинный текст, при том, укладывая его в прокрустово ложе знаков. Но мне помогала журналистика, когда я работал в Комитете по безопасности Госдумы и специальным репортером в одной столичной газете, и занимался ни в коем случае не литературой, а обжигающей жизнью.

Я был на штурме Норд-Оста, в женской колонии в Можайске, в цыганском поселке, убивающем наркотой город Кимры на Волге, в доме у бородача-барона. По криминальным заданиям я объехал полстраны, встречался с братками, с батями.

- Работа в "Ex Libris НГ", на "Русском журнале" - только бабки? Или интересно?

- Это не бабки. Бабки за это платят смешные. Мои гонорары до сих пор пылятся в РЖ. Конечно, я пишу по собственному неукротимому желанию. А также, подчиняясь долгу. Надо строить свою жизнь. Если можешь одновременно качественно писать литературу, журналистику, быть качественным оратором, вдобавок быть аппаратчиком - вперед! В такой атаке публицистика становится частью многостороннего бытия.

- На кого ориентируешься в современной литературе? Есть столпы? Вообще жива ли классическая русская литература? А западная?

- Столпы - это воск. Есть подрастающие столпы - мягкие, теплые, молодой воск. Есть твердеющие. Есть холодные и затвердевшие, свою задачу выполнившие, поэтому тут назову имя - Валентин Распутин. Современная западная литература мне неинтересна, неблизка. Из западной литературы я недавно прочел роман "Милые кости". Автор - женщина, Элис Сиболд. Скоро этот роман экранизирует Питер Джексон, снискав миллионы зрителей. Неплохая такая сентиментальная вещь, пронизанная насквозь протестантской этикой и набитая до отказа западными плюшевыми страхами. Повествование от лица девочки, которую убил маньяк. В целом - занимательно. Лучшее из того, что читал в этом году.

- Кого из живых классиков уважаешь?

Уважаю Юрия Мамлеева, что ни говори - классик. Эдуарда Лимонова. Не удалось пообщаться с Александром Солженицыным. Из мертвых хотел бы выпить пива с Юрием Олешей.

- Сережа, ты один из самых модных молодых писателей. Конкурентами кого-то воспринимаешь? Или - каждый делает свое дело? Вот поименно: Быков, Гуцко, Новиков, Иванов, Сенчин - никого не забыл? О женщинах будем говорить? Анечка Козлова, Орлова, Рубанова?

- Конкуренты - не те, кто работает с близкими темами и жанрами, не Быков и Прилепин, которые публицистичны, социально отзывчивы и у которых тоже сто рук и сто работ. Для меня конкуренты те, кто умеет, как-то так, как я не хочу, или не умею, или времени не имею научиться. Поэтому я с завистью наблюдаю нежно-брутальные, как скандинавский натюрморт, книги Новикова и кинематографичную, похожую на игру в небе яркого солнца и хмурых туч, прозу Иванова. Оба - настоящие и оба открыто аполитичны. Я завидую им, потому что они - другие.

- Какие газеты, журналы, сайты читаешь и почитаешь? И с каким чувством?

- Журналистика полуживая сейчас. В этом есть справедливость возмездия. Ведь, по слову Цветаевой, "уж лучше на погост, чем в гнойный лазарет, к чесателям корост, к читателям газет". Сегодняшняя тенденция такова: если, написав статью, дашь ссылку у себя в ЖЖ - тогда прочтут, а не дашь - не заметят. Читаю ЖЖ - там мысли и истории, но там же -слишком пестро и густо, ЖЖ вымывает твое "я" и заполняет тебя чужим беснованием, вообще, ЖЖ - это сказка об утраченном времени, бесконечная сказка, ворующая время.

Воистину чесатели корост. Читаю Интернет-ресурсы - novopol.ru, apn.ru russ.ru, globalrus.ru, nazlobu.ru, stringer.ru. С удовольствием прорекламирую сайт spravedlivo.ru и сайт своего Союза - mrodina.ru. Читаю "Коммерсант", "Завтра", газеты скучнеют. Читаю "Новый Мир" и "Знамя" - пристально стихи и критику. Ну - вечный шик "Нового Мира" это обзор периодики от Андрея Василевского.

- "Писателей надо пороть" по Розанову? Как писатель тебя спрашиваю. Надо нас пороть? Или забить на нас? Или любить нас при жизни и ставить большие памятники?

- Чехов ответил до Розанова. "Писатель должен быть нищим... Ах, как я благодарен судьбе, что был в молодости так беден!" И он же: "Писатель должен быть баснословно богат, так богат, чтобы он мог... купить себе весь Кавказ или Гималаи..." Пороть надо, надо преследовать, завязывать глаза под бой барабанов, при этом боготворить, тайно переписывать наши поэмы, сочиненные в острогах. Счастье писателя - это союз страданий и славы.

- Какие ощущения от посещения Нижнего Новгорода? И вообще от путешествия по стране?

- Все время в движении я. Страна разная, огромная. Злоба, темнота, похоть. Нежность, наивность, сдержанность. Порядка нет. Воруют. На местах бандиты правят. А высшая власть пока не чешется. Нижний Новгород показался мне запущенным, почти по Руссо "близким к природе", к огородам и чернозему. Уныло и тяжело я поднимался на нижегородскую лестницу-холм, но побродил по городу, среди деревянных зданий, хмурых прохожих, побратался с тобой, Прилепиным, и твоей кожанкой. А когда спускался вниз, был закат, драгоценно мерцали какие-то колючки огородов, и я бежал, и река меркла и дула свежо, прощально, точно это последние мгновения лета, и было так хорошо, как только может быть на Волге!

 

 

 

 

Copyright © 2001-2008 Florida Rus Inc.,
Пeрeпeчaткa мaтeриaлoв журнaла "Флoридa"  рaзрeшaeтcя c oбязaтeльнoй ccылкoй нa издaние.
Best viewed in IE 6. Design by Florida-rus.com, Contact ashwarts@yahoo.com