|
Beдeт
рубрику
пoэт
Baлeрий
Прoкoшин.
Aндрeй
Koрoвин,
Mocквa
НЕ ПО КАЛЕНДАРЮ
чувствую: оттепель (из цикла
«мартa»)
чувствую: оттепель чувствую:
реки текут
рыбы идут косяком в направленьи
Бермуд
в небе медведица носит под
сердцем звезду
чувствую: я нараспашку Неглинкой
иду
чувствую: просится каждое слово
к земле
ель-наркоманка сидит на
смолистой игле
груди берёз набухают от долгого
сна
слышишь ли марта как лесом
гуляет сосна
милая марта нарциссовый мой
ассистент
нет ли безумств в распродаже
влюблённостей нет
у Боттичелли небес акварелевый
зуд
за руки взявшись заблудим в
весеннем лесу
течь монотонная чёрный вороний
зрачок
марта моргает чего ж ты хотел
дурачок
оттепель сердца текучие реки
волос
мартовский вырез прожёг эту
землю насквозь
предзимье
…а потом выходишь из дома и
видишь сны:
облетевшее лето, забытый
велосипед…
представляешь, сколько лет ещё
до весны
понимаешь, что, вероятно, немало
лет
что отступит море и птицей падёт
зима
на убогий город ставший
чуть-чуть твоим
будешь песни петь и тихонько
сходить с ума
как в пещерном холоде выживший
караим
и чем дальше смотришь на
белый-пребелый свет
тем важней следы ангелов
утренних на снегу
потому что в лето уже
возвращенья нет
потому что лето – лишь лодка на
берегу
Гумилёв-Ахматова-Модильяни
(из цикла «Любовная треуголка»)
Как же вы жили,
грустные дети –
Коля и Аня?
Анино сердце –
через столетье –
всё модильянит.
Коля воюет –
с немцами, львами,
властью и болью…
Встретятся дети
где-то под сердцем
мудрого Бога.
Боженька старый
скажет: ну что ж вы,
дети, так жили?
Милостью Божьей,
честью и раем
не дорожили?
Аня заплачет,
Коля заплачет,
лишь Амедео
В гордом молчаньи
выйдет из рая –
в пропасть – налево.
Тарусские страницы
занеси меня в свой донжуанский
список
пусть я буду сотым десятым первым
брошу всех поэток и всех актрисок
лишь тебе одной буду я неверным
не по нашей вере а по удаче
раздают нам женщин в кулёчках смеха
а хотелось жить на тарусской даче
повторяя долгое твоё эхо
называя разными именами
облака и утро в твоей постели
чтобы только это случилось с нами
чтобы мы опомниться не успели
Рассветное коктебельское
В предрассветном танго,
где жизнь плела аллилуйю,
Я тебя любил до нежности вот
такую –
Обнажённую, хрупкую, дерзкую,
неземную…
Не играй со мной! Не люби меня!
– я ревную!
Я люблю тебя в предрассветном
приморском парке,
Где соткала сеть нам
старуха-гадалка Парка,
Где ветвями рук мы друг другу
роднее стали.
Ты не помнишь, как ту страну
тогда называли?
Ты не помнишь, как нас с тобою
зовут отныне?
Ведь у нас с тобою отныне одно
лишь имя –
То, что шепчут волны на розовом
сонном пляже,
То, что произнести от любви
невозможно даже.
* * *
после ухода снега
на земле остаётся то же
что после ухода любовников
из случайной квартиры –
скомканные простыни
надорванные упаковки от
презервативов
бычки в губной помаде
и щемящее чувство сиротства
всех нас на этой земле
Слово
Скажи: изюм. Скажи: меня спаси.
Какой Господь покажется вблизи
За перекрёстком вымысла и
смысла?
Как назовёшь – так будешь и
роптать.
Лишь имена дано нам выбирать.
…и пауза на небесах повисла.
Ты всемогущ. Ты – Бога называл.
Любое слово – что девятый вал –
Способно и родить, и уничтожить.
…а Бог с улыбкой смотрит на
тебя,
дитя своё безумное любя
и знает, что иначе быть не
может.
После войны
Если Бог не найден, но труп
опознан –
Значит, мы с тобой опоздали в
Познань….
У жандармов – ласточки на
погонах.
Нас из рая, видимо, всех
прогонят…
Погоняй, земной паганель Шарапов
Всех стрекоз и бабочек прямо в
Краков.
Там в капелле мы на басах, как
духи,
Будем пухнуть от местной
бормотухи.
Бормочи мотивчик свой риоритный.
В небесах уже ничего не видно.
Не видать, как бедные наши души
Превратились в лёгких стрижей
воздушных.
Не по календарю
Вот он я, вот он! – иди ко мне,
ты,
Снег, налетающий из темноты,
Словно собака в прихожей.
Слышишь ли, нет ли, опять
повторю –
Это зима не по календарю,
Это в душе моей, Боже.
Выпита боль, словно чаша вина,
Я просыпаюсь от тяжкого сна,
Хочется водки и снега.
Гордый и голый – стою на ветру.
Я не умру – говорю – не умру!
Чувствую радость побега.
В вольной зиме моей волки поют.
В доме под снегом шампанское
пьют.
Светится ангел на ёлке.
Стёрта до белого чёрная ложь.
Ты никогда эту жизнь не поймёшь.
Выпьем, товарищи волки!
|
