-
-
Памяти подводной лодки «Курск»
-
-
Наша держава, как судно, сбивается с курса.
-
Век приходящий, как прежний, тревожен и лих.
-
Вечный покой морякам затонувшего «Курска»,
-
Вечный позор адмиралам, покинувшим их.
-
-
Дым от разрывов расходится в небе морозном.
-
Сраму не имут лишь те, кого нету в живых.
-
Вечная память солдатам, убитым под Грозным,
-
Вечный позор генералам, подставившим их.
-
-
Снова нам жить, меж собою мучительно ссорясь,
-
Спорить о том, что такое свобода и честь.
-
Мир поделён на подонков, утративших совесть,
-
И на людей, у которых она ещё есть.
-
-
Бой барабана ударит в усталые уши,
-
Струны гитары сердца позовут за собой.
-
Бой продолжается снова за юные души,
-
Самый последний и самый решительный бой.
-
-
Наша держава, как судно, сбивается с курса.
-
Век приходящий, как прежний, тревожен и лих.
-
Вечный покой морякам затонувшего «Курска»,
-
Вечный позор адмиралам, покинувшим их.
-
-
* * *
-
Евреям немцы более сродни,
-
Чем англичане, шведы и французы.
-
Оборванные Холокостом узы
-
Наладятся - лишь руку протяни.
-
-
Сюда от инквизиторских костров
-
Бежали почитатели субботы.
-
Их вольница ганзейских городов
-
Манила обещанием свободы.
-
-
Зелёная и добрая страна
-
Приют сулила нищим и убогим,
-
Им новые давали имена:
-
Голдвассер, Люксембург, Кацнелебоген.
-
-
Среди земель империи Священной
-
Они существовали сотни лет,
-
Забыв язык, и для своих общений
-
Немецкий приспособив диалект.
-
-
Когда, в едином усомнившись Боге,
-
Крикливого безумца возлюбя,
-
Германия сжигала синагоги,
-
Она уничтожала и себя.
-
-
Но Мендельсона солнечные гаммы
-
Плывут опять над рейнскою водой,
-
И носит, как повязку, город Гамбург
-
Свой герб с шестиконечною звездой.
-
-
Стена плача
Виолете Хибак
Были оба храма сожжены.
Миновала их Господня милость.
Только часть разрушенной стены —
Вот и все, что нынче сохранилось.
Если обложила вас беда,
А на сердце — сумерки и слякоть,
Приезжайте к Котелю сюда
Богу помолиться и поплакать.
На затылке — черная кипа,
За плечами — полосатый талес.
Молится усердная толпа,
Господа разжалобить пытаясь.
Да и сам я около стены,
Глядя на библейские долины,
Вспоминаю первый день войны,
Ленинграда скорбные руины.
Ах, Россия, горькая страна,
Где одной стеной не обойдешься!
Нам стена для плача не нужна:
У любой заплачь — не ошибешься.
-
***
Поэзия не жанр, а конфессия.
И если строго говорить по совести,
Писать стихи – опасная профессия,
Уж лучше бы романы или повести.
Писатели в безвестности, во славе ли
Не спорили с царями или дожами
И дожили до старости, как правило,
Поэты же до старости не дожили.
К чему им, возомнив себя провидцами,
Всё жечь свечу, ломая перья затемно?
Писателей ссылали по провинциям,
Поэтов убивали обязательно.
Их убивали дома или в поезде,
На Чёрной речке и в Сучане лагерном,
И если мы продолжим эти поиски,
Оплакать всех уже не хватит влаги нам.
Недолго они жили и невесело,
Не радует их горькое наследие.
Писать стихи – опасная профессия,
Уж лучше драмы или же комедии.
-
-
П А Р О Д И Я Евгения Минина
-
-
ПОТОМУ ЧТО СТИХИ ЕСТЬ СТИХИЯ
-
-
Спину
гни до кровавого пота,
Поднимаясь на первой заре.
Слово «рабство» и слово «работа»
Встали рядом у нас в словаре.
Александр
Городницкий
-
-
Спину гну до кровавого пота.
-
Не для славы пишу, не затем –
-
Я стихи сочиняю без счета
-
Нету мной незамеченных тем.
-
Я охвачен безудержным пылом,
-
Я в процессе похож на циклон
-
Сочиняю о севере милом
-
И про южный пою небосклон.
-
Я пишу о проблемах России,
-
И о времени, что на дворе,
-
Потому что и стих, и стихия
-
Тоже рядом стоят в словаре.
-
-