Кирилл  Рябов, Санкт-Петербург.

Погост

            Той осенью мне повезло – я устроился работать сторожем в кошачий магазин. Работа была не пыльная, а зарплата очень симпатичная. Я мог позволить платить за квартиру, покупать еду, сигареты и даже новую одежду. Учитывая, что до этого в основном приходилось работать руками – разгружать машины или вкалывать на стройке, можно считать, что в этот раз мне здорово подфартило.

            Хозяйкой магазина была сисястая дурында. Она ездила на подержанном «Ауди» и была буквально помешана на своем небольшом бизнесе – в магазине торчала с утра до вечера.

            В ту осень я развелся с женой, много пил из-за этого и ничего не писал, хотя продолжал лелеять надежду каким-нибудь образом стать величайшим писателем своего поколения. С прошлой работы меня выгнали за прогулы. Так что магазин подвернулся очень  кстати.

            От обычных зоомагазинов, мой отличался тем, что здесь продавались только товары для кошек – корма, ошейники против блох, туалеты, чесалки для когтей, домики и прочая хрень. Никаких вам декоративных крыс и морских свинок, никаких собак и ангорских кроликов. Здесь царил настоящий культ кошки. Повсюду висели фотографии с выставок, плакаты, календари, журналы и даже DVD-диски с кошачьих выступлений в цирке. Стоит ли говорить, что дверь была оборудована неким звуковым устройством. Когда в магазин кто-то заходил, раздавалось громкое, визгливое мяуканье. Некоторые посетители испуганно вздрагивали, думая наверно, что сослепу наступили кому-то на хвост.

            И сама хозяйка чем-то напоминала сытую, сексуальную кошку. Когда она, мурлыкая и виляя задом, проходила мимо, у меня всякий раз напрягался член. Её звали Наташа (я её окрестил про себя  Муркой), и я иногда мечтал её отодрать. Шансов, конечно, было с гулькин хрен, скорей меня бы назначили командиром звездолета в космическую экспедицию на  Марс. Поэтому я особо не  зацикливался.

            Я приходил на работу перед закрытием, ждал пока все уйдут, потом запирал изнутри мяукающую дверь и спокойно ждал наступление утра. Обычно я слегка надирался алкогольными коктейлями из банок и заваливался спать на небольшой диванчик в  кабинете хозяйки. Проснувшись утром, я  перво-наперво открывал настежь окно, чтобы выветрить кислый запах перегара. Потом приходила уборщица, я отдавал ключи и топал домой. У меня не было сменщика, и я работал без выходных каждую ночь. Меня это по большому счету мало заботило. Всё равно занять себя было нечем. Целые дни напролет я убивался по жене, а спать шёл в магазин.  

            Как-то утром я курил на крыльце магазина, поджидая, когда появится уборщица и отпустит меня. Заканчивался сентябрь, было уже прохладно. Меня слегка потряхивало с похмелья. Я мечтал поскорее свалить отсюда, купить в киоске за углом полторашку пива и спокойно её выпить на скамеечке в парке. Вместо уборщицы к магазину подкатила «Ауди». Из салона вылезла Мурка, свежая и взбудораженная. Обычно она приезжала уже после открытия и торчала до вечера. Я почувствовал легкое  волнение. Тут  же  появилась дурацкая мысль, что кто-то стуканул про мои пьянки на работе, и она приехала меня увольнять. Пожалуй, это была  первая  работа, которую  я не  хотел  терять.

            - Доброе  утро, - сказала  Мурка. – Галя не пришла ещё?

            Я покачал головой.

            - Помогите мне  кое-что перенести.

            Она открыла багажник. Я подошёл к машине и увидел, что там лежат металлические решетки, затянутые плотным целлофаном. Стараясь не дышать на хозяйку перегаром, я подхватил эти решетки и перетащил в магазин. Мурка закрыла багажник и зашла следом. Она, молча, смотрела по сторонам, будто выискивая что-то. Я пялился на её крепкие ягодицы.

            - Пожалуй, надо собрать, - пробормотала  Мурка.

            - Что? – сказал я.

            Она показала на решетки.

            - Это вольеры. Они должны собираться. Так как вы у нас единственный мужчина, я поручаю сборку вам. – Она наклонилась и стала сдирать целлофан ключами от  машины. Её ягодицы так и подпрыгнули. И это на меня сильно подействовало.

 - Давайте  я  сам  сниму, - сказал  я.

- Да, спасибо…

Она вышла на крыльцо и закурила тонкую сигарету, пока я сдирал ногтями крепкий  целлофан.

- Там под пленкой должна быть инструкция, - сказала  Мурка.

Я без особого труда разобрался  с  рисунком. Не прошло и десяти минут, а передо  мной  уже  стояли  четыре  клетки  средних  размеров.

- Отлично. Теперь  надо подумать, куда их  поставить.

- Для  чего  это? – спросил  я.

- Как  для  чего?! Для  котят. Мы  теперь  будем  продавать  котят.

Для  котят, так  для  котят, подумал я равнодушно.

Целый день я занимался обычной своей херней – пил пиво, лежал на диване и  таращился в телик. А ещё боролся с искушением послать  бывшей  жене  sms-ку.

Когда в обычное время я пришел на работу, в клетках уже во всю кипела жизнь. Таких необычных котят, я видел раньше только по телевизору. Они были маленькие, с большими ушами, темными миндалевидными глазами и совсем без шерсти. Их морщинистые мордочки были похожи на лица старичков. И ещё они были похожи на гуманоидов – миниатюрных пришельцев из космоса. Мне тут же захотелось протянуть руку и дотронуться до их  матовой  кожи.

- Прелесть, правда? – Ко мне  подошла  продавщица  Саша.

- Ага, - ответил  я, заворожено  рассматривая  этих  необычных  существ.

- Наталья Сергеевна  привезла  днем…

В каждой клетке сидели по два котенка. Все они были разных цветов – кремовые, голубые, пятнистые – но все они были похожи друг на друга, как близняшки. Внутри клеток были положены кошачьи лежаки и стояли миски с едой и водой. А ещё висел ценник: мне пришлось бы копить зарплату три месяца, если вдруг вздумаю купить одного из  них.

Из своего  кабинета  вышла Мурка.

- Мне нужно поговорить с вами, - сказала  она.

Я  кивнул.

- Сами  понимаете, теперь на  вас лежит  ещё большая  ответственность.

Я  опять  кивнул.

- Я не прошу сидеть перед ними всю ночь, но  всё-таки поглядывайте за ними. Я им насыпала сейчас корм  и  налила  воды. До  утра  хватит. Утром  Галя, если  что, уберет  за  ними. Вам,  в общем-то,  ничего  не  надо  делать. Просто  смотрите, чтобы  всё  было  в  порядке. Мой  телефон  вы  знаете. Звоните, если  не  дай  бог  что-то  случится.

- Конечно, - сказал  я.

- Но  ничего, думаю,  не  случится. У  них  сделаны  все  прививки, ветеринар  их осмотрел, так  что… Только  не  вздумайте  выпускать  их  из  клеток. Договорились?

- Я  же  не  идиот, - сказал  я.

- Всего доброго, - улыбнулась  Мурка. – Хорошего  дежурства.

Я закрыл дверь, включил радио, потом принес  стул  и  сел  напротив  клеток. Одни  котята  вполне мирно себе спали, другие резвились, смешно повизгивая. Только один  котенок,  шоколадного цвета, с белой грудкой, сидел в стороне и с любопытством  смотрел на  меня. Я открыл банку, отхлебнул и подмигнул  ему. Он  моргнул.

- Будешь  Марсик, -  сказал  я. – Как  шоколадка  «Марс»…

Отхлебнув  ещё, я  достал  из  кармана  свой  старый  мобильник  и  начал  писать  sms-сообщение. Пальцы  нервно  подрагивали, и  я  с  трудом  попадал по  кнопкам.  Пару  раз  я  останавливался, раздумывая,  не  нажать  ли  «отмену», но  все-таки  продолжал. Потом  отправил  и основательно  приложился  к  банке.  Спустя  минут  пять  мобильник  завибрировал  у  меня  в  руке. Я  прочитал  входящее  сообщение: «Ты  чокнулся  там? Не  пиши  мне  больше  и  не  звони. Я  не  одна  сейчас, вообще-то. Всё!»

Я убрал телефон в карман. Котенок шоколадного цвета  смотрел  на  меня  сквозь  клетку  совсем  печально.

В ту ночь я напился как никогда. Проблем  с алкоголем  не  было. Ларек-то  стоял  за  углом. Я  сходил  туда  раза  три, и  каждый  раз  дверь  визгливо мявкала, когда я выходил и  заходил. Котята на это  не  реагировали. 

После полуночи я собрал в охапку пустые банки и отнес в мусорный бак на улице. Потом подошёл к клеткам и долго смотрел на посапывающих гуманойдиков. Марсик тревожно вздрагивал, и я чувствовал как вместе с ним и у меня что-то вздрагивает внутри.

Утро началось как обычно с хорошего проветривания. Потом прикатила Мурка и сразу  кинулась  к  клеткам. У  неё  было  лицо  человека, который не  ел  три  дня. Она жадно осматривала  котят, будто выбирая кого сожрать в  первую очередь. Это была какая-то  хищная, голодная  нежность. Если  бы  с  таким  выражением  она  полезла  мне  в  трусы, я  бы  скорей  всего  описался  со  страху.

- Ну  как? – спросила  Мурка. – Вы  подружились?

- Никаких  проблем, - ответил  я. – Мы  даже  выпили  на  брудершафт.

Она на меня посмотрела. Я испугался. У Мурки было тяжело с юмором, а вот воображение работало как надо. Похоже, она и правда решила, что я поил всю ночь её котят.

- Это шутка, - сказал  я,  глупо  улыбаясь.

- Надеюсь, - ответила она. – Они  скучали? Плакали?

- Они спали всю ночь напролет.

- А вы?

- А  я  скучал  и  тихо  плакал. Впрочем, поспать  мне  тоже  удалось.

Мурка  сказала:

- То, что  вы  спите  на  работе – вполне  нормально. Я  не  прошу  вас  стоять  всю  ночь, как  стойкий  оловянный  солдатик. Но  все-таки, теперь  вам  придется  уделять  котятам особое внимание. И  спать  поменьше.

- Конечно, - ответил  я. – Какие  вопросы?!

Я пошел домой. Открыл вякнувшую дверь, оглянулся  и  заметил, что  шоколадный котенок  смотрит  на  меня. Я махнул ему и вышел на улицу. Деньги ещё имелись. Купив банку  пива  в ларьке, я  тут  же  её  выпил  и  поставил  на  землю. На  банку  тут  же  голодным  ястребом  спикировал  бомж, свирепо  расплющил её  каблуком  говнодава  и  бросил  в  старый  рюкзак. Я  купил  две  полторашки, закурил и пошел домой.

К  полудню я их  выпил. В раздутом животе негромко булькало. В горле тоже. Пора  было  действовать. Я взял мобильник и набрал номер бывшей  жены.

- Ты  пьяный? – спросила  она  сразу.

- Какая  разница?

- Ты  понимаешь, что  нам  не  о  чем  разговаривать?

- Нет, не  понимаю.

- Я вешаю  трубку.

- Подожди.

- Жду.

- Я  люблю  тебя.  Неужели, для  тебя  это ничего  не  значит?

Она  молчала. Потом  с  неохотой  выговорила:

- Хочешь  знать  правду? Это тешит  моё  самолюбие, не  больше,  не  меньше.

- Зачем  ты  так?

- Я не  хочу тебе врать. Просто отстань от меня. Я выхожу замуж. Мы переезжаем. Номер я на днях сменю. Так что прощай.

Она успела отключиться, прежде чем я  сказал «стой». Сначала я хотел запустить телефон в стену. Потом перезвонить ей. И то и другое было глупо. Я положил телефон. Закурил. Заплакал.

- Кого-нибудь  продали? – спросил  я  у  Саши.

Она  покачала  головой. Котята  были  на месте. Я  нашел  шоколадного. Он  вылизывал  животик, смешно  задрав  лапку.

Мурка  вышла  из  кабинета, на  ходу  копаясь  в  сумочке.

- Завтра  приедут покупатели, - сказала  она. – Мне  сейчас  позвонили. Хотят  взять  мальчика  и  двух  девочек  для  питомника. Саша, ты  идешь?

Я закрыл за ними дверь. Включил радио, сел. Алкоголь в меня уже не  лез. Похоже, завтра утром кабинет Мурки можно будет не проветривать. Хотя тошнотворное похмелье уже подбиралось к горлу, я решил сегодня больше не пить. Теперь нужно было  подумать, чем  себя  занять  на  ближайшие  несколько  часов, пока  не прикорну  на  хозяйском  диванчике. Когда  пьешь, время  летит  со  скорость  поезда, потерявшего  управление. По  трезвости  оно  заметно  замедляется. А  с  похмелья, время  тянется, как  сопля.

Я  сидел  у  клеток  и  смотрел на  котят. Они  были  великолепны. Они спали, лизались, игрались, а  я  чувствовал, как  отступает  муторное  похмелье  и  где-то  глубоко  тает  заноза, прочно  сидевшая  последние  месяцы. Я  просто  любовался ими и  не  думал  ни  о  чем. Будто  погрузившись  в  транс, я  даже  перестал  замечать  время. Эти  маленькие, очаровательные  существа  забирали  у  меня  всё  плохое. Впервые  за  последние месяцы  я  отдыхал  от  той  гнили, что  меня  окружала. Я  всерьез  задумался, а  не  разориться  ли  мне  на  пару  зарплат, чтобы  такая  же  кроха  стала  жить  у  меня  дома. Ради  этого  я  окончательно  брошу  пить, наведу  в  квартире  порядок, выброшу  на  помойку  весь  хлам. Я  буду  приходить  домой, котенок  будет  встречать  меня  у  двери, а  потом  залезать  под  одеяло  и  спать  всю  ночь  у  меня  на  животе.

Незаметно меня разморило. Несколько раз я  выходил на улицу покурить, но это не помогало. Глаза стали слипаться сами по себе. Обычно я укладывался спать после полуночи. Это было негласное правило, которое я сам себе установил. Без  всяких причин. Но  тут я  понял, что ещё немного и я  просто напросто свалюсь. На часах ещё не было одиннадцати. Я  быстро проверил все окна и двери, достал из кармана ключи и открыл муркин  кабинет. Диван был с кожаной обивкой. Когда я переворачивался с боку на бок, он приятно поскрипывал. Запах тоже был приятный. А  подлокотник  такой мягкий, что я легко  обходился  без  подушки. Идеальное  рабочее  место  для  сторожа, короче  говоря.

Я скинул  башмаки, улегся,  вытянув  ноги. Пару  минут  я  вяло  думал  о  том, как на  этом  диване  отжарить  Мурку, а  затем  уснул. Это  был  настоящий  провал. Черная  дыра. Как  будто  мне  долбанули  по  затылку. Так  крепко  я  не  спал  несколько  лет. Меня    не  смог  бы  разбудить  и  взрыв  артиллерийского  склада.  Магазин  мог  сгореть или  быть  разграблен  ордой отчаянных  бомжей. Я  бы  и  пальцем  не  пошевелил.

Прошло  несколько  часов  или  больше. Что-то  меня  все-таки  разбудило. Очень далёкий  звук, тихо  проникающий  в  голову  даже  через стены. Как будто плакал ребенок. Я  открыл  глаза  в  кромешной  темноте, закрыл,  опять  открыл  и  медленно выпрямился. Было жарко. Штаны и футболка прилипли к коже. Я нащупал мобильник, включил  экран  и  посмотрел  на  часы. Прошло  чуть  больше  часа, было  начало  первого. А  мне  показалось, что  я  проспал  до  утра.

Я  затаил  дыхание  и  прислушался. По  спине  бежали, обгоняя  друг  друга, горячие  ручейки. Где-то  далеко  раздавался  чуть  слышный, очень  тонкий  и  жалобный  писк. Чёрт! Котята!!! Они  были  в  беде. Случилось  что-то  страшное, пока  я  спал.

Я стал судорожно натягивать башмаки, громко сопя от ползущего по рукам липкого страха. Потом вскочил, споткнулся, что-то уронил в темноте и выскочил из кабинета. Клетки были на месте, котята внутри. Я медленно к ним подошел. Сердце бешенно дубасило, решив, похоже, выскочить наружу и шлепнуться на пол. Их было по-прежнему восемь, и они медленно умирали у меня на глазах. Я понял это с первого взгляда. Котята лежали по отдельности, в пугающих, своей неестественностью, позах. Мордочки заострились, а тела будто окостенели. Они были похожи на узников Освенцима. Мой Марсик слабо двигался и чуть слышно пищал, медленно открывая мокрый  рот.

Я открыл клетку и дотронулся до одного. Кожа  была холодной. Котенок не шевелился. Я  взял  его  в  руку, маленькая морщинистая  головка  беспомощно  свесилась на  бок.  Он  уже  не  дышал. С  его соседом дела обстояли не лучше. Я  положил его назад  и  залез  в  другую  клетку. Потом в третью и четвертую. Из  восьми  котят умерли  трое, но  остальные были  уже  на  подходе. Они тяжело дышали и никак не реагировали  на  прикосновение. Тела холодные, мордочки острые, глаза уже не живые. Единственный  кто  ещё  продолжал  бороться – был  Марсик. Он  пищал, не смолкая и всё время  пытался  встать  на  лапки.

Я  тупо  смотрел  на  него. В  голове, в  унисон  с  колотящимся  сердцем,  стучала  одна  только  мысль: «Сука, сука! Что  делать?! Сука, сука, сука! Что  делать?!»

В  этот  момент у  меня  в  руке  запиликал  мобильник.

- Не  спите, надеюсь? – сказала  Мурка. – Как  там  дела?

Раньше  она  никогда  не  звонила. Похоже, мать-кошка  почувствовала, что  с  её  детьми  случилось  что-то  плохое.

- Вам  нужно  приехать, - ответил  я  и  захотел  провалиться  сквозь  землю.

Я курил на крыльце. Потом возвращался к клеткам и смотрел на котят. Потом опять курил на крыльце. Выбрасывал окурок и опять шел к котятам. Это повторилось бесчисленное количество раз, прежде чем приехала Мурка. Больше всего я боялся слёз. Что в этом случае делать, я не знал. Просто стоять и смотреть, как она будет реветь у клеток – глупо. Хлестать её по щекам – ещё глупее. Как всегда я оказался в скверной ситуации.

Мурка  не  стала   биться  в  истерике. Первым  делом  она  осмотрела  всех  котят. За  то  время  что  она ехала, в живых  остался  только  Марсик. Он  уже  не  пищал  и  не  шевелился. Теперь  он  лежал  на  боку, вытянув  маленькие  лапки, тяжело  дышал  и  мелко  вздрагивал. Смерть  была  уже  не  за  горами. Ничего  нельзя  было  сделать.

Мурка  посмотрела  на  меня.

- Что?  Что  тут  случилось?

Я  честно  пожал  плечами.

- Вы  им  давали  что-нибудь? Приносили  им  что-нибудь  из  еды?

- Нет, - сказал  я. – Просто  они  вдруг  стали  умирать. Вот  и  всё.

- Всё? – повторила  она. – Господи, что  делать-то?

Я не ответил, сунул в зубы сигарету и вышел на крыльцо. Она что-то делала. Или не делала. Я  слышал,  как  она  бегает  из  угла  в  угол, пытается  кому-то  звонить. Потом  она  стала  материться, что-то  уронила. Я  выбросил  сигарету  и  вернулся  в  магазин.

- Сейчас  последний  умрет, - сказала  она, беспомощно  глядя  на  меня.

Я  открыл  клетку  и  взял  Марсика  в  руки. Он  был  как  ледышка, косточки  отчетливо  проступали  сквозь  тонкую  кожу. Дыхание  перешло  в  сипение.

- Ну  чего  ты, дурачок? – прошептал  я.

А он вдруг пронзительно закричал, изо рта выскочила  длинная, холодная  слюна  и  поползла  по  моей руке.  Головка  упала  на  бок, и  он  так  и  застыл  с  открытым  ртом.

- Умер? – тихо  спросила  Мурка.

- Умер.

Я положил котенка назад и вытер руку прямо о штаны. Она отвернулась, негромко всхлипнула:

- Ну  как  же…

 Я смотрел на её  ягодицы и первый  раз  за  всё  время  ничего  не  чувствовал.

- Надо их похоронить, наверно, - сказал  я, спустя  время. – Не  оставлять  же  так…

Как-то  давно  я  видел  в  одном  зоомагазине  клетку  с  декоративными  крысами. Вместе  с  живыми  лежали  несколько  мертвых. Продавец  читал  газету.

- Так  что?

- Выбросите их на помойку.

- Что?

- Просто отнесите и выбросите их на помойку, - сказала  она.

Я завернул трупики в полотенце, которое нашел в туалете, и вышел на  улицу. Парк  находился  в  полукилометре. Я  пролез через  кусты, прошел  вглубь  на  сотню  метров  и  выбрал  место под молодой березой. Земля была твердая, я  скоблил  её  небольшой  туалетной  лопаткой,  разгребал  руками. Полотенце  с  котятами  отчетливо  белело  в  темноте, а  я  пытался  отделаться  от  навязчивой  мысли, что  они  там  шевелятся.

Через час я вернулся в магазин. Мурка была ещё там; её машина стояла напротив. Я зашел внутрь. Дверь привычно мяукнула у меня за спиной. Я сел на пол и  заплакал.

Пару  дней  спустя Мурка меня  уволила. Видимо, она  не  могла  отделаться  от  ощущения, что  без  моей  вины  тут  не  обошлось.  Конечно, она  ничего  не  сказала. Но  всё  было  ясно  и  без  слов.  В  очередной  раз  я остался  без  работы. Это  было  не  страшно. Я  купил  полторашку  пива  и  засел  изучать  объявления  с  вакансиями. О  бывшей  жене  я  не  вспоминал.  В  моей  жизни начинался  новый  этап. Начинался  довольно  скверно – с  моего  личного, маленького  кладбища.