Нoвoe имя

Георгий Нипан, Mocквa   Неразделенный крест   Юрка положил руки на клавиатуру, и по экрану монитора запинаясь и сталкиваясь, побежали буквы: “Где ты была, когда моя голова раскалывалась от звона твоего имени? Где ты была, когда я закрывал глаза ладонями, чтобы они обратились внутрь и увидели тебя в глубине моего сердца? Где ты была, когда моя издерганная память потеряла твой облик, и мой рассудок бился в клетке воспоминаний о тебе, пытаясь его найти? Ты не пришла, ты не услышала, твое сердце не кольнула мысль обо мне. Вспомни, вчера во время дождя ты стояла у окна. Ты не заметила меня? Я стекал по стеклу прозрачными каплями. Розовыми и солеными. Возьми мое сердце, я отдам его недорого, за твою любовь ко мне, ведь она ничего не стоит. Моя призрачная любовь, мой мираж, мое дорогое несчастье…” - Слюнявый отстой, черт бы меня побрал. Старый бородатый черт, – произнес Юрка и стер написанное. “Я ударился сердцем, я случайно ударился сердцем о ступени твоих губ, и оно покатилось как мячик. Больно, больно, больно… Как бешеный мячик сердца, как красный мячик сердца. От ступеньки к ступеньке, от ступеньки к ступеньке. До дверей преисподней. Вышел черт косматый привратник и спросил: “С чем пожаловал, милый?” - Я притащился со своей любовью, - заорал Юрка и, выключив компьютер, рухнул ничком на диван. ЕЕ звали Изольда. “Изо льда”, - говорил Юрка. Ледяная королева была хорошо “упакована”: крутой папа, крутая машина, крутой прикид, крутой бойфренд Стас. В небольшом городке не из кого было организовывать гимназию для элитных подростков, и они учились в обычной школе. Юрка был худ и лохмат, “Иисус из лазарета” называли его в классе. Он писал белые стихи и наиболее удачные отправлял по электронной почте ледяной королеве. Изольда распечатывала их и прикрепляла в сортире над рулоном туалетной бумаги, а накачанный Стас его даже не бил, потому что соперник был чисто платоническим. Кроме поэзии, Юрка увлекался богословием и часто спорил с учительницей литературы. Третьим спорщиком обычно была Люсенька Никитина – пухленькая очкастая ботаничка, с хвостиком подобранных волос и в неизменном длинном платье, прикрывающем колени. Втроем они спорили до хрипоты, а класс снисходительно ржал, комментируя их слова и жесты. Последний раз, когда обсуждали “Мастера и Маргариту” Булгакова, яростный спор разгорелся из-за распятия на кресте. Юрка считал, что Иешуа проявил милосердие к римским легионерам, позволив уколоть себя копьем в сердце. Облегчив человеческие страдания, они могли рассчитывать на прощение. Учительница, разрывающаяся между школой и часто болеющим трехлетним сыном, стояла на том, что всякое терпение имеет предел, даже терпение Бога, а Люсенька твердила, что эта подробность непростительная фантазия Булгакова. - А что зря спорить, - вдруг громко сказала Изольда, - заинтересованным лицам надо поставить следственный эксперимент. Посмотрим, как у них будет с терпением и прощением. Класс хохотнул, и на этом спор закончился, но на следующий день он получил неожиданное продолжение. Утром Изольда проснулась необычно рано. Ее разбудил жуткий гвалт во дворе. - Посмотри в окно, - кивнула мама, накладывая перед зеркалом утреннюю косметическую маску. Изольда раздвинула занавески и выглянула во двор. Напротив окна стоял большой деревянный крест, к которому был привязан Юрка. На нем были только короткие белые шорты. Веревки охватывали запястья его рук и щиколотки ног. Юрочка все хорошо продумал: в левом ухе он носил серьгу, и к ней была прицеплена цепочка, заканчивающаяся на чеке ручной гранаты, висевшей у него на поясе. Цепочка была натянута, и Юрке достаточно было резко повернуть голову вправо, чтобы выдернуть из гранаты чеку. Судя по крикам во дворе, он висел уже часа четыре, но, при приближении кого-либо к кругу, очерченному вокруг креста, вскидывал голову и отводил ее вправо. Сотни зевак ожидали развязки. Отдельно расположились милицейские машины и “Скорая помощь”. Люди в формах и белых халатах что-то оживленно обсуждали. Никто не хотел брать на себя ответственность за решительные действия, ждали приказа свыше. В стороне тихо плакала Юркина мама. Ее привезли уговаривать Юрку. Старухи в толпе многократно пережевывали слова, которые он выкрикнул, когда мама подошла к запретному кругу: - Мама, прошу тебя, уйди! Я перешагнул черту, и обратной дороги нет! Я никогда не буду посмешищем! На плечо Изольды опустилась папина рука. - А ведь он не играет, он по настоящему, - сказал папа, посмотрев несколько минут на происходящее перед их окнами. Он вышел к завтраку уже в костюме, так как торопился на встречу. - Нашей дочери не нужны верные дворняжки! Что они против боевых породистых кобелей? – заметила мама, разливая кофе по чашкам. - Садись завтракать, Изольда! - Кобелей? – повторил папа, и, внимательно взглянув на жену и дочь, сидящих за столом, добавил. - Я позавтракаю на работе! Опаздываю! Однако, выйдя во двор, папа направился к группе милиционеров, и, выяснив, кто у них старший, принялся что-то с ним обсуждать. Были слышны отдельные фразы - У меня в охране есть такой парень! Через десять минут прибудет, – убеждал папа. В группе Юркиных одноклассников произошло внезапное движение, и она преобразовалась из неаккуратного пятна в окружность с центром. Центр окружности - Люся Никитина молча бросила на землю сумку, не обращая ни на кого внимания, сняла туфли, колготки и стянула через голову платье. Оставшись в длинной белой майке, она распустила волосы, и, раздвигая зевак, направилась к кресту. Подойдя к запретной черте, сняла очки и отбросила их в сторону. - Юрочка, - крикнула она, переступив черту, - возьми меня с собой. Не оставляй меня одну! Вытянув вперед руки, Люсенька дошла до креста и обняла ноги висевшего Юрки. - Теперь хоть к Богу, хоть к черту. Главное, что с тобой. - Ну, что ж Люська, - облизывая пересохшие губы, произнес Юрка, - вот и решение всех проблем. Ты мне, я тебе. Когда я потеряю сознание, дернешь за кольцо? Обещаешь? - Клянусь! Любовью своей клянусь, - тихо сказала Люся Никитина, - только посмотри на меня. Юрка наклонил голову вниз, чтобы взглянуть на нее, и цепочка, соединяющая серьгу в ухе с чекой гранаты, провисла. Раздался выстрел, и пуля, выпущенная снайпером, разорвала цепочку. - Люська, – хрипя пересохшим горлом, заорал Юрка, - дергай за кольцо! Взлетаем! - Все на землю! - отчаянно закричала Люсенька, глядя близорукими глазами на двинувшуюся к кресту серую людскую массу, и рванула чеку… ……………………………………………………… Школа бурлила как растревоженный муравейник. Столы, за которыми рaньшe сидели Юрка и Люсенька, были усыпаны цветами. Юные предприниматели из младших классов тихонько продавали реликвии: щепки от креста, обрывки веревки, клочки одежды. Была назначена неслыханная сумма за чеку от гранаты, но ее не нашли. Уроков не было, все преподаватели во главе с директором заседали в учительской. Стремительное появление Изольды накалило и без того взрывоопасную обстановку. Все взгляды были прикованы к ней. Поведение ее было необычным. Ледяная королева вбежала в класс, размахивая белым листом бумаги, на котором было распечатано электронное письмо. - Слушайте, - произнесла Изольда, - это его прощальное стихотворение.  За тебя предаю, Иуда! За тебя страдаю, Христос! И люблю синеглазое чудо С золотою копной волос.   Сам себя на кресте распинаю. Сам себе в лицо наплюю. Никакой я правды не знаю, Кроме правды, что я люблю.   В океане людской печали Не поймаешь, лови, не лови, Не дождешься, что счастье причалит К хрупкой лодке грешной любви.   Синеглазое, милое чудо. Золотая копна волос. Надо мною смеется Иуда. Отвернувшись, молчит Христос.   Изольда закончила чтение и победоносно посмотрела на слушателей. - Изольда, - раздался голос Стаса, - у меня для тебя есть еще одно послание. Давай правую руку! Ледяная королева протянула руку, а одноклассники столпились вокруг нее. Стас взял ее руку и надел на безымянный палец чеку от гранаты. - Это от них тебе. - А это от меня нам, - Стас вытащил из рюкзака гранату, и, сжав ее в левой руке, безымянным пальцем правой руки выдернул чеку. - Ну что, слетаем, посмотрим как они там? - Отморозок, - взвизгнула Изольда и бросилась вон из класса. - Дешевка! - крикнул ей вслед Стас. - Все вы дешевки, вы их мучений не стоите! И я дешевка. Не поверил, что Юрка пойдет до конца. Я его привязывал, я поднимал крест. Куда я теперь денусь с этим крестом? ***************************************** Юрка проснулся и, протирая глаза, включил компьютер. Стихи надо было записать. По привычки он проверил электронную почту. Пришло одно сообщение. Электронный ящик был незнакомый. Юрка открыл сообщение “Мне приснилось, что ты распят на кресте, а эта очкастая телка обхватила твои ноги и стенает. Я ее придушу, если она попытается дотронуться до тебя наяву. Изольда”.