Почем нынче
СТРИПТИЗ? У нее красивая грудь, округлая, наверняка упругая.
Сама невысокая, с какой-то томной зовущей пластикой. Вишнево-красный
полумрак, спадающие одеяния с обнажающегося тела. Стул в серебряной
пелерине, вдруг оживающий, — ее эротический партнер. И нагая женская
фигура, мечущаяся под музыку, в сладостном изломе рук, бедер,
спины. Движения, движения — она сейчас умрет от страстных объятий
этого воображаемого любовника. О! — О!..
Бр-р!.. Свет. Гм, — трогает, возбуждает, должен вам признаться.
«Клиентура» за столами тоже не жует минут десять. Мужчины неумно
и плоско острят, а их слабые полупьяные половины нервно, визгливо
подхихикивают...
Зоя Порезова. Сорок лет. Профессиональная балерина Москонцерта.
За плечами студия эстрадного искусства. Работа в балетной труппе
Олега Попова в московском цирке на проспекте Вернадского. Затем
—у Владимира Шубарина. А потом — сама, сама. Имеет четыре эротических
танца. Из них два — «топлиз» (это когда обнажается только грудь)
и два — «стрип». «По просьбе трудящихся» все танцы могут быть
стриптизом.
—Удивляешься? От серьезной классики, от народных танцев и вдруг
к этой «порнухе»? Жизнь заставила, цены. А вообще-то сначала заставили
немцы. Несколько лет назад, в Германии. Приехала, посмотрели.
«Не пойдет, это не эротика, — говорят, — или раздевайся, или езжай
домой.» Куда отступать? Попробовала. Проклиная себя и посылая
всех. Три дня истерики. Потом привыкла. У нас и не думала продолжать.
Но здесь тоже поставили перед выбором: или деньги, или нищета.
(Она хорошо выглядит и в жизни, и на сценической площадке. Резко
выделяется профессионализмом из артистической братии.)
— На жизнь хватает. Но кто считал, сколько уходит на костюмы,
на фонограммы из фирменных студий, на балетмейстеров? А я общаюсь
только с профессионалами. Мне ставили танцы Миша Пилипюк (руководитель
варьете «Арлекин»), Гриша Захаров (работал у Аллы Пугачевой с
«Рециталом»). Поэтому и приглашают в лучшие рестораны. Поэтому
танцевала уже в Германии, Румынии, Болгарии, Японии. Кстати, там,
за границей, мы, русские, «делаем» всех. Я работала в международной
программе: чешки, аргентинки, немки и одна негритянка. Они раздевались
как на дискотеке или вечеринке. Их сменили через месяц. Я продержалась
три программы. Предлагали еще три месяца поработать. Уехала. Устала.
«Там» это ближе к искусству. Им еще была нужна и моя хореография.
Поэтому профессиональные танцовщицы вне конкуренции.
(Она в отличной форме, хотя и оформила недавно творческую пенсию.
На сцене ей лет двадцать пять. И только по искушенности сексуальных
движений догадываешься, что больше).
— Я всю жизнь работала над собой: прыжки в воду, фехтование, аэробика,
танцы до упаду. Кроме того — иглотерапия, гидромассажи и все такое.
Конкуренция растет день ото дня. Сейчас раздеваются уже все. Даже
кому это противопоказано. А мне надо продержаться еще года два-три.
Дочь растет. Без отца...
(Одинокие женщины чем-то отличаются от замужних. Может, невольной
концентрацией в себе женского и мужского начал, где последнего
заметно больше. А на кого еще надеяться?..)
— Работаю, видишь, где? Кто сейчас в ресторанах сидит, сам знаешь.
Да и занятие мое...
Люди моего жанра обречены на одиночество. Молоденькие девочки,
выставляющие грудь на показ, приходящие со стороны, через год-другой
или бросают это дело, или становятся шлюхами. Соблазнов много.
Всегда найдется человек, который предложит тебе кучу «зеленых»
за ночь. А уж от посиделок за столом приходится отбиваться. Отношение
как к ... Да чего там! Подходишь в танце к столу с мужчинами,
а тебя матом обкладывают, особенно их «телки». Эксцесс на эксцессе.
Дело доходит до столкновений. Поэтому оговариваем вопросы безопасности
с администрацией сразу. Это называется работать в зоне повышенного
риска. Что делать, круче нигде не заработаешь. Это плата за все...
(Она немного напориста, громкоголоса. Чувствуется сильный характер.
Такая постоит за себя. А-ля «некрасовский» вариант.)
— Кроме денег почти ничего не приобрела за этот год. Идет выхолащивание
эмоций. Они же сидят жрут, пьют, выкрикивают такое!.. Абстрагируешься,
как можешь. Собственно, — все правильно, — как еще можно относиться
к женщине, которая раздевается за «бабки»?.. И мне уже начинает
нравиться, как эти «крутые» сникают, когда прошу при всех расстегнуть
мне лифчик или кнопку на трусиках. А потом эту «одежду» надеваю
им же на головы — нате вам, за эти деньги, за вашу похоть!.. Ржут,
тычут пальцами. Противно.
(Я тоже невольно сникаю от разящей прямолинейности ее слов.)
— Я, наверное, изменилась. Теперь достается и моим друзьям, ну,
в смысле, с кем периодически сплю. Я для них — шок. В постели
лидер — я. Раскрепощена до предела. Так что потеряно, наверное,
больше, чем приобретено. Ушла женская стыдливость. Отчаянно борюсь,
чтобы не стать циничной...
(Немного торопливо прячу подаренные Зоей фотографии, где она «интимно-неодетая».
Краем глаза замечаю ее усмешку: еще один готов... В ее руках цветное
фото. «Приличное». Красивая молодая девушка. Она?..)
— Это моя дочь, Жанна. Она мастер спорта по фигурному катанию.
Елена Чайковская ее тренер. Сейчас она в Латинской Америке, в
стажерской группе ледового шоу. Если повезет, то останется там
надолго.
(Интересно, как бы отреагировала дочь, узнав, что мама «звезда
стриптиза»? Любопытно, что бы сказала мама, услышав однажды, что
дочь хочет зарабатывать на жизнь эротическими танцами?)
— Я бы Жанне не посоветовала. Я бы никому не посоветовала. Это
от безысходности. А если бы она стала настаивать, сказала: «Что
ж Жанна, попробуй...»
