№ 4(28)
Апрель, 2003

Михаил Ландер
капитан дальнего плавания

Капитанский мостик
Никакая профессия не может обойтись без общения с людьми - так устроен мир. Все профессии ориентированы на это, одни меньше, другие больше. К этому большинству я отношу врачей, учителей, журналистов и... моряков. Не случайно так много мемуарной, да и не только, литературы написано моими коллегами. Не подумайте, что я отношу себя к писателям, коль скоро взялся за перо. Упаси Боже! Но за время работы на море в военном, торговом и особенно на пассажирском флоте, жизнь подарила мне столько удивительных встреч и незабываемых случаев, что не рассказать о них просто нельзя. Все это у меня хранилось в разных записях, частично в памяти. И сейчас, когда под ногами не качается палуба, и нормально отдыхаешь, "а не обнявши койку спрутом", все воспоминания становятся такими реальными, что просятся с кем-то поделиться, высказаться. Что я и решил сделать для читателей журнала «Флорида.Рус.»

Еврейский рейс

Было это в начале восьмидесятых годов - пик выезжавших в Израиль евреев и примкнувших к ним родственников других национальностей. Особый бум на выезд был из Украины. Вот и решил начальник Черноморского пароходства открыть морскую линию Одесса – Хайфа. Командовал тогда пароходством Алексей Евгеньевич Данченко, опытный моряк, Герой труда, кавалер многих орденов и боевых наград. Поскольку у Данченко был непререкаемый авторитет в Москве и личная поддержка министра морского флота, линию открыли без труда, согласовав с МИДом и израильским правительством.
Месяц ушел на рекламу и подготовку. Заявки на билеты посыпались со всего Союза, полнота загрузки была обеспечена на два года вперед.Сложнее был вопрос с обратной загрузкой из Хайфы, но и его, вроде, решили, открыв туристическую линию.
Я в это время преспокойно находился в отпуске, ничего не зная о моем участии во всем этом деле. Однажды под вечер раздался телефонный звонок и Пенелопа (так капитаны называли секретаря Данченко Пелагею), собщила, что меня незамедлительно хочет видеть начальник пароходства и машина уже послана. Надо сказать, что Алексей Евгеньевич, сам в прошлом капитан, очень уважительно относился к коллегам. Любой капитан мог зайти к нему в любое время, и Данченко всегда лично выходил в приемную встречать, несмотря на занятость. Обычно капитан приглашался в другой кабинет, где были различные напитки и хорошие сигареты, и тут же оперативно решались все вопросы. Был уже вечер. Данченко представил меня двоим незнакомцам, судя по одежде и холености – крупному начальству.
- Вот капитан, который откроет линию, - сказал начальник. - Это мое решение, исходя из поставленной задачи.
Оба незнакомца что-то записали в свои блокноты и подчеркнуто вежливо попрощались, а мы перешли в капитанский кабинет.
– Завтра приходит из новостроя "Дмитрий Шостакович", там молодой капитан Задорожный, примешь командование судном на один рейс. Задорожный пойдет у тебя дублером. Вернешься в Одессу – догуляешь отпуск.
Я только хотел возразить, что у меня свой пароход, как Данченко опередил меня:
- Твоя "Карелия" не скоро приходит, дело государственное, особой важности - линию должен открыть капитан-еврей. Ты-то по еврейски говоришь?
- - Нет, - ответил я, - в нашем доме еврейский язык на моей бабке закончился.
- -Как так? – удивился Данченко, - У нас в пароходстве и латыши, и грузины работают и лопочут по своему. Я и то с десяток еврейских слов знаю...А я-то этим шишкам из обкома сказал, что ты по-еврейски говоришь. Ну да, Бог с ними, приказ отменять не буду. Кстати, можешь жену взять с собой.
Выпили мы с ним по паре рюмок и меня отвезли домой. «Собирайся, - говорю жене, - в Хайфу.» «Зачем - спрашивает она, - нам и тут хорошо.» «Да в рейс», - объяснил я, и рассказал о распоряжении начальства. «Можешь отказаться, - пожала плечами жена, - партбилет не отберут - ты все равно беспартийный. «Нет, - говорю, - столько лет в пароходстве, на лучших пароходах за границу плаваю, - не буду перечить, схожу в этот один рейс. Кстати, и твоих родственников в Хайфе, повидаем.»
Через два дня пришел из новостроя из Польши "Дмитрий Шостакович", пассажирское судно на 800 мест, очень уютное и комфортабельное внутри, но с плохими мореходными качествами, что, впрочем, выяснилось позднее. Встретил я его на рейде, перед входом в порт. Специально с лоцманом вышел. Рассказал капитану Задорожному о предстоящем задании. «Не обижайся, - говорю, - Анатолий Иваныч, это не моя затея. Пойдешь дублером, - ничего материально не теряешь, кроме каюты. Выбери себе любой люкс, и начнем готовиться вдвоем.
А, надо сказать, подготовка к новому рейсу очень хлопотное дело, тем более если судно из новостроя. Пополнение экипажа, снабжение, проверка приборов, устранение всяких недостатков, выявленных после перегона, многочисленные комиссии – ни дня, ни ночи не хватает. Спасибо капитану Задорожному, что разделил все заботы пополам. А тут еще прибыла целая концертная бригада из Москвы – Зыкина, Алла Йошпе и Стахан Рахимов, молодой Киркоров, фокусник Акопян, конферансье Мурашев, певец тундры, или, как его называли, «Заполярный орфей» Кола Бельды (помните его знаменитую песенку "Увезу тебя я в тундру"?), артисты одесского театра оперетты. Артисты - народ капризный, каждому подавай лучшие условия. А пароход не резиновый, пришлось отобрать часть пассажирских кают, предназначенных для продажи.
Но вот, наконец, день отхода. Морской вокзал перекрыт нарядами портовой милиции и пограничниками. Из таможенных дверей потянулись люди с сумками и баулами. Заработали краны, опуская в трюмы проверенный багаж. Уежали целыми семьями от пяти до пятнадцати человек. Пассажирская служба с ног сбилась расселяя компактно такие многодетные семьи. Только к полудню следующего дня закончили посадку. Сошла с борта досмотровая группа пограничников, закрыли границу. И все таки на причале морвокзала собралась огромная толпа. Крики провожающих и отъезжающих перекрыли пароходные гудки. И вдруг, когда стали отходить от причала, вмиг все затихло, - плакали пассажиры, плакали на причале...
Обогнув Воронцовский маяк, теплоход «Дмитрий Шостакович» начал свой первый рейс.
На другой день утром вошли в Босфор, в полдень вышли в Мраморное море, вечером - в Эгейское. Погода как по заказу – полный штиль. После ужина в концертном зале состоялся концерт. Во втором отделении поставили на сцене чум, из которого шел дым, и конферансье Мурашев объявил: «Народный артист республики Кола Бельды!» Пошла фонограмма, а артиста нет. Снова приглашает ведущий Колу, снова музыка, - нет народного певца! Тогда объявляем по общей судовой трансляции: «Артисту Кола Бельды срочно прибыть в концертный зал!» Реакция таже, в смысле, - никакой. Вышел на сцену Мурашев и произнес ставшую потом знаменитой, фразу : «Ни Кола, ни Бельды.» Номер заменили. Через некоторое время появляется Кола Бельды в своей белоснежной эскимоской одежде, босиком, а в руках у него - матросские черные сапоги, которые он на ходу пытается одеть. В общем, спел он свою коронную песнь и сразу исчез. Оказалось, перед концертом не удержался артист, где-то с матросами выпил, да и заснул. Пока Кола спал, унты с него сняли и привинтили к палубе. Когда по громкой связи его стали разыскивать, матросы разбудили певца, он влез в унты, но двигаться не смог. Поэтому и дали ему матросские сапоги. Кстати, когда уже в Хайфе, бригада дала два концерта в переполненном зале «Олимпик», Кола Бельды не подвел и пел в своих замечательных унтах.
Хайфа встретила нас моросящим дождем и военно-морским оркестром. На причале народу – взглядом не окинуть. Очень многих встречали раньше приехавшие в Израиль родственники и друзья. Пароход быстро опустел. А вечером на борту состоялась пресс-конференция, которую вел наш посол Евгений Бовин. На вопрос специально ли в рейс послали капитана-еврея и сколько таких в пароходстве, я ответил, что в рейс меня отправили, чтобы помочь молодому капитану Задорожному, так как это его первый самостоятельный рейс, а капитанов-евреев у нас трое, да и у Задорожного, кстати, жена еврейка. После пресс-конференции я пригласил всех на небольшой банкет, на котором мне вручили паспорт гражданина Израиля, и ...Анатолию Ивановичу тоже.
Пассажирская линия Одесса-Хайфа-Одесса просуществовала всего два рейса, поскольку обратно не могли найти ни одного пассажира. Капитан Задорожный сейчас живет и работает в Израиле, свободно говорит на иврите и, насколько я знаю, жизнью доволен. А мне «за выполнение особого задания» дали двухмесячный оклад, что тоже было совсем неплохо.

Продолжение следует ....(читать)