TOP

Прыжок длинною в тридцать лет

Вадим Биндлер

 

Вадим БиндлерДля тех, кто не знает: Вадим Биндлер – заслуженный мастер спорта по акробатике, неоднократный чемпион СССР и Европы, абсолютный чемпион мира. Живет в Балтиморе, штат Мэриленд. В том году, когда я делал это интервью, Вадиму исполнилось 50 лет. Так что формально интервью можно приурочить к его юбилею. Но фактически я планировал сделать его еще тридцать лет назад.
Дело в том, что кроме тех высоких званий и побед, которые я перечислил, есть у Вадима одна, выше которой нет и не может быть ни у кого. Он первым в мире совершил тройное сальто на дорожке. По большому счету достижение это можно приравнять к рекорду первого покорителя Эвереста Эдмунда Хилари. Повторы будут, но Биндлер и Хилари останутся всегда первыми. И еще. Как нельзя взобраться выше Эвереста, так нельзя без специальных технических ухищрений совершить четырехкратное сальто. Вот почему уже тогда, тридцать лет назад, я, начинающий журналист, планировал встретиться с Вадимом. Мы жили в одном городе, ходили по одним улицам, у нас были общие знакомые, а тренер Вадима Георгий Трусов бывал у меня дома. Больше того, Вадим тренировался и выступал за общество «Трудовые резервы», а я работал в журнале «Рабочая смена», который принадлежал тогда Госкомитету по профтехобразованию, т.е. выходило, мы даже трудились у одного работодателя… Но, как говорится, не совпало. Поэтому, если угодно, это интервью у выдающегося прыгуна современности – тоже своего рода прыжок. Через три десятилетия.
– Итак, Вадим, давайте вначале напомним нашим читателям, что в 1888 году российский цирковой артист акробат Иосиф(по афише –Алеша) Сосин совершил рекордный прыжок, исполнив на манеже двойное сальто-мортале. Тогда это казалось совершенной фантастикой. Не случайно рекорд Сосина продержался без малого – девяносто лет. И покорил его советский спортсмен минчанин Вадим Биндлер. Поскольку сам прыжок описывать весьма трудно, давайте поговорим о том, что было до и после 2 марта 1974 года.

Вадим Биндлер– Родился и вырос в Минске. Есть старший брат Илья и сестра-близнец Лариса. Семья у нас спортивная. Отец был хорошим фехтовальщиком, дома всегда лыжи, коньки, велосипеды. В 9 лет папа привел нас с Ларисой во Дворец пионеров, где была секция акробатики. Я был очень подвижный, точно пружина внутри сидела, так что папа сделал правильный ход, только акробатика могла чуть ослабить эту пружину. Тренер Георгий Кириллович Трусов заставил меня попрыгать, поприседать и – записал к себе. А Ларисе предложил пойти на второй этаж в кружок рисования. Она вначале обиделась, а потом выяснилось, что Трусов угадал, ее рисунки потом даже на международных выставках показывали.
– Вы сразу поняли, что акробатика – это «ваше все»?
– Нет, не сразу. Но мне нравилось прыгать. Нравились те задачи, которые ставил тренер. И вообще я очень дисциплинированный по характеру, а это помогало. Скоро мы из Дворца пионеров переехали на Немигу в «Трудовые резервы». В этот зал я ходил мальчиком, а потом юношей и взрослым мужчиной уже тренером почти двадцать лет, но пропусков без уважительной, как тогда говорили, причины, не было никогда.
– Вот-вот, Вадим, это то, что меня всегда интересовало в людях, как вы, неординарных. Что все-таки главное в большом результате: природные способности спортсмена, методика тренировок, дисциплина и настойчивость, честолюбие и спортивная злость?..
– Ну, давайте начнем с конца. Я – абсолютно не тщеславный. Во мне отсутствует желание быть главным, лидером, стать выше кого-то. Так что честолюбие и спортивная злость для меня – не мотивировка. Какие-то природные данные, конечно. Я очень, резкий, во мне есть то, что в спорте называют «быстрая сила», без этого в прыжковой акробатике невозможно. Ну и, конечно, настойчивость и талантливый тренер. Кроме того, мне нравился сам процесс занятий. Мне никогда не скучно в зале. Поэтому я мог часами заниматься и не уставал. А ведь длина тренировок и нагрузки все время увеличивались. Вскоре мы уже занимались по 2,5-3 часа, а потом – больше, как здесь говорят, “full time”, по 35-36 часов в неделю, тренировки два раза в день, до школы и после…
– А в школе, как я понимаю, была передышка, чтобы малость подремать?
– Примерно так. В 14 лет я выполнил норму мастера спорта, и Георгий Кириллович стал меня готовить в большой спорт, а тут уж, поверьте, не до жиру. Тогда же мы начали нарабатывать тройное.
– Кто первый предложил попробовать сделать тройное сальто, вы или Трусов?
– Трусов. Я крутился на лонже на батуте, тут он говорит: «А ну-ка, подержи посильней группировку». Ну, я и подержал. Вышло три. Вроде, как в игре. Начали тренироваться. Сначала на батуте, потом – в яму. Георгий Кириллович очень хороший тренер. Он плавно подвел меня, очень аккуратно. И за два года, шаг за шагом мы освоили тройное сальто.
Впервые я выполнил его на соревнованиях в Киеве. Самое интересное, что так чисто, как тогда, в первый раз, я больше не делал тройное ни разу, хотя постоянно крутил его на соревнованиях и показательных выступлениях с 74-го по 83 год.
– Первый раз, наверное, было страшно?
– Конечно, волновался немного, но не боялся, был уверен  в себе. Перед самым прыжком ко мне подошел один москвич из судейской коллегии и громко шепнул в самое ухо: «Не бойся, Биндлер, если  покалечишься, откачаем, там у входа специально для тебя две машины скорой помощи с донорами стоят». Очень он меня почему-то не любил. Но напугать не смог.
– Итак, вы стали мировым рекордсменом, совершив, можно сказать, невероятное. Сильно изменилась ваша жизнь?
– Нет, пожалуй. К тому времени я уже был мастером спорта, чемпионом Союза среди юношей. Но после рекордного прыжка меня пригласили в сборную страны, начал даже иногда выезжать за рубеж, а это, если помните, было пределом желаний всех спортсменов и артистов. В общем, хоть считалось, что профессионального спорта у нас не было, я стал профессиональным спортсменом, получал зарплату(ее называли стипендией) в 250 рублей, что по тем временам были большие деньги. Продолжал тренироваться, ездил на соревнования и на сборы, поступил в Минске в физкультурный институт. Потом отслужил армию в спортроте, женился. Все, как у всех.

Вадим Биндлер– Я думаю, что все-таки не совсем «как у всех». Среди нас не так уж много чемпионов Европы и мира. А потому нам, обычным людям, трудно представить, что ощущают уходящие из большого спорта чемпионы.
– Не знаю, я расставался со спортом спокойно, без слез и патетики. К тому же, внешне мало что изменилось: я, как и раньше, ежедневно приходил в свой зал в «Трудовые резервы», только теперь уже не тренироваться, а тренировать. Занимался с акробатами и гимнастами до самого своего отъезда в Штаты в 87-м году. И здесь, к счастью, я занимаюсь своим любимым делом, обучаю мальчиков и девочек акробатике.
Понятно, что хороший спортсмен – не всегда хороший тренер, но я стараюсь. К тому же люблю детей. Так что среди моих учеников – победители и призеры чемпионатов Америки. И это, конечно, приятно. Мы с женой, Ириной, много путешествуем по стране, хорошо ее знаем и любим. Думаю, это правильно, если земле, на которой живешь, которую любишь, можешь что-то дать в силу способностей.

[divider]
Беседу вел Александр Росин.
Фотографии из личного архива Вадима Биндлера.

Comments are closed.

Highslide for Wordpress Plugin