Кем бы ни были в годы войны эти люди, чьи истории мы вам предлагаем: фронтовиками, партизанами, узниками концлагерей, тружениками тыла или даже детьми, сегодня, спустя 65 лет, можно смело сказать, что все они были созидателями великой Победы.
[divider]
Ирина Павлова
администратор южной ветви
Confident Care of Florida
Часть5
Продолжение. Начало в #05.10
Михаил Горелик
Я родился в 1921 году в Белоруссии в многодетной семье. Окончил сначала семь классов еврейской школы, а потом, в Жлобине, вечернюю школу. После этого в 1939 году меня послали в Одесское артиллерийское училище. Училище я закончил в мае 1941 года, и меня направили в 318 арт. полк, который располагался в летних лагерях под Бобруйском. Там и застала меня война.
Отступали тяжело, со страшными потерями. В боях под Москвой, после того, как погиб командир батареи, меня назначили командиром. Потом направили на Юго-Западный фронт под Харьков. Попали в котел, наши командующие армией Тимошенко и Хрущев бросили войска, улетели в Москву, а мы пробивались к своим, кто как мог. У моста возле деревни Павловка моя батарея, в которой к тому времени осталось всего два орудия и 25 человек, держала оборону моста. Нам удалось ценой невероятных усилий и страшных жертв подбить 5 немецких танков и 2 машины с пехотой противника. Но силы были неравные, к тому же налетела штурмовая авиация, раздолбали с воздуха нас полностью.
Из батареи осталось пять бойцов. Меня тяжело контузило. Когда очнулся, лежу на бруствере, ничего не слышу, глаза слезятся, из носа – кровь. Нас окружили румынские солдаты. Идти я не мог, и меня волоком потащили к воронке на расстрел. Остановил экзекуцию румынский офицер, который в это время проезжал на машине. Так я оказался в концлагере, где провел три года, скрывая свою национальность, иначе б меня расстреляли в первый же день. Сменялись лагеря, меня избивали до полусмерти, несколько раз вели на расстрел, но каким-то непостижимым образом я выбрался из этого ада.
Когда вернулся на родину, узнал, что мой отец, мать, три братика, сестренка, три тетушки вместе с 5 тысячами евреев-жителей местечка Паричи были уничтожены фашистскими зверями. И сидел я на этом пепелище – оборванный, голодный, никому не нужный сирота, прошедший ад войны, окружения, лагерей и вернувшийся в ад одиночества и отверженности…