TOP

Дети лейтенанта Шмидта

Георгий Данелия
род. 25 августа 1930 г.

 

Глава из книги «Кот ушел, а улыбка осталась»
Дети лейтенанта Шмидта

 

Георгий ДанелияЖили мы в Иерусалиме, фильмы показывали в Иерусалиме, в Тель-Авиве и в разных городах. Как правило, просмотры были днем. По вечерам устроители нас часто приглашали на свадьбы. Водили нас на свадьбы еврейские и грузинские. На еврейских свадьбах у устроителей козырной картой был сын Хрущева Сергей. Когда мы приходили, ведущий объявлял, что среди гостей, которые к нам присоединились, сын Никиты Хрущева Сергей Никитич Хрущев! И все встречали нас аплодисментами. На грузинских свадьбах Сергея Никитича не объявляли (после жестокого разгона в 56-м году демонстрантов в Тбилиси Никиту Хрущева в Грузии не очень любили). И на грузинских свадьбах объявляли, что среди гостей, которые к нам присоединились, автор фильмов «Мимино» и «Паспорт» режиссер Данелия.
А как-то на еврейской свадьбе в городке Ашдод произошло следующее. Мы пришли. Нас усадили за отдельный стол лицом в зал. Сергея Никитича с нами не было (он был на встрече с российским послом). В динамиках что-то прозвучало на иврите. Устроитель сказал мне шепотом:
— Встаньте, Георгий Николаевич.
Я встал. В зале неуверенно поаплодировали, начали переглядываться и что-то друг у друга спрашивать. Я поклонился и сел.
— Меня объявили? — спросил я Мирру, которая сидела рядом.
— Нет. Как я поняла, объявили сына Хрущева, — улыбнулась Мирра. — Дети лейтенанта Шмидта.
— Так зачем же вы меня подняли? — повернулся я к устроителю.
— Извините, перепутал. Машинально.
— Можно беседу прервать? — к нам шел, опираясь на палку, древний старик, лет девяноста пяти, в советском двубортном костюме.
Старик остановился передо мной и закричал тоненьким старческим голосом:
— Молодой человек, как вас зовут? (Мне было уже шестьдесят.)
— Георгий.
— Так вот, Георгий Никитич, я хочу, чтоб вы знали, я советскую власть ненавижу и презираю! Я плюю на нее с высокой колокольни! — старик кричал на весь зал. — Но батюшку вашего, Никиту Хрущева, чту и уважаю!
— Подождите, послушайте… — попытался остановить его я.
— Молодой человек, имей такт, не перебивай! Если бы не отец твой, сгнил бы я в концлагере на Колыме! Светлый был человек! Будешь на кладбище — и от меня цветочек положи, от Ефима Захаровича.
— Ефим Захарович, понимаете….
— Ладно, все! Приятного вам аппетита, — прервал меня старик, повернулся и пошел.
Между прочим. В 56-м году Хрущев выпустил десятки тысяч политзаключенных.
И тут я увидел, что в зал вошел Сергей Хрущев, остановился в дверях и ищет нас глазами. Я помахал ему рукой. Сергей подошел, мы для него освободили место, он устроился.
— Хорошо, что вы пришли, а то меня… — начал я объяснять Сергею.
— Молодой человек, — к нашему столу снова шел старик. Остановился перед Сергеем, прокричал:
— Мне сказали, что вы тоже сыном Хрущева являетесь!
— Да, — неуверенно сказал Сергей.
— А ваше имя?..
— Сергей Никитич.
— Сергей Никитич, я уже говорил вашему брату, что советскую власть я презираю, и что я на нее плюю! Но отца вашего я уважаю! Светлый человек!
— Простите, я не очень понимаю…
— Сейчас все поймешь. — Ефим Захарович повернулся и заковылял к ведущему.
— Сергей Никитич, — опять начал я, — пока вас не было…
— Георгий Николаевич, — перебила меня Лена Яковлева, — давайте сначала послушаем, что Ефим Захарович скажет.
Старик взял у ведущего микрофон и объявил:
— Господа, внимание! К нам приехал еще один сын Никиты Сергеевича Хрущева — Сергей Никитич! Переведи, — он протянул микрофон ведущему.
Тот перевел на иврит (на свадьбе было мало русскоговорящих).
— Сергей Никитич, встаньте, тоже покажитесь народу, — крикнул старик.
Сергей встал. Ему поаплодировали. Старик снова отобрал у ведущего микрофон и закричал:
— Друзья и вы, молодые, слушайте и запоминайте, — старик повернулся к жениху с невестой, — у нас в гостях братья Хрущевы, Сергей Никитич и Георгий Никитич! — Старик показал палкой на Сергея и на меня.
Сергей удивленно посмотрел на меня.
— Их отец выпустил на свободу всех, кого Сталин без вины посадил! — продолжал старик. — И меня в том числе, и жену мою покойную, Верочку, и сестру ее старшую, вот так вот… Господа, давайте выпьем за память светлого человека Никиты Сергеевича Хрущева и за здоровье его сыновей Георгия и Сергея! Лехаим! Переведи, — он сунул микрофон ведущему.
Тот перевел, коротко и без эмоций.
— Ребята, встаньте, покажитесь народу, — обратился к нам Ефим Захарович.
Сергею мы объяснили, что и почему. Он воспринял все с юмором и попросил меня до конца вечера не признаваться, что я не его брат, чтобы не нарушать гармонию свадьбы.
Когда не пьешь, сидеть долго за столом весьма тягостно. Я вышел на улицу подышать. За мной вышла женщина лет шестидесяти с простым русским лицом.
— Георгий Никитич, я жена сына Ефима Захаровича, — представилась она. — У нас с моим Фимой спор возник. Если не хотите, не отвечайте. Вы с братом от одной мамы или от разных?
— От разных.
— Я выиграла. А Фима думает, что у вас папы разные.
— Фима тоже выиграл, — сказал я. — И папы у нас разные.

Comments are closed.

Highslide for Wordpress Plugin