Если спускаться вниз от «Брехаловки», не доходя до набережной, буквально на углу, стояла столовая. Довольно невзрачная с виду. Но именно здесь, вдоль стены столовой, под цветным брезентом располагалась самая популярная в городе чайная Она работала в любое время года и в любую погоду. Несколько раз ее передвигали с места на место, передавали из одного ведомства в другое, но под какой бы вывеской чайная не работала, неизменным оставалось одно: ее чайханщик Кукури.
Это был плотный мужчина с седыми усами на красноватым лице. Оптимист, острослов и балагур, Кукури трудно было застать унылым или даже грустным. Громким голосом он обращался к проходившим людям не торопиться и заглянуть к нему на стакан горячего чая с лимоном.
Казалось бы, заварить чай может любой. Но! Кукури знал секрет заварки «Курбан – чая». Курбан – это имя некоего перса, жившего давным-давно в Гагре. Говорят, что Курбан обладал множеством секретов уникальной заварки чая и хранил все это в глубокой тайне. Почему, а главное, зачем, он поделился этим с Кукури, неясно. Но факт, что чай Кукури заваривал прекрасно и свою работу любил, что, кстати, подтверждает тот факт, что открывался он всегда раньше кофеваров.
«Кукури, зачем ты так рано встаешь? – спрашивали у него. – Кто рано встает, тому Бог подает. – И много он тебе подал? – Э! Ну-ка, веселей, ребята, кто Кукури – чай с утра не пьет, тот удачи не найдет. Подходи, налетай, чай горячий забирай, вместо водки пей его, будешь весел, как Махно. – Кукури, разве Махно был весельчак? – А откуда мне знать, просто в рифму подходит, вот и все».
Любого клиента он всегда обслуживал с достоинством и уважением, не важно, школьник это или почтенный старец. У него всегда можно было вкусно и сытно позавтракать, – большинство постояльцев кофеен так и делали: вначале завтракали у Кукури, а уж потом шли за своей чашкой кофе. Многие советовали ему заняться еще и приготовлением кофе, на что Кукури резонно отвечал:
– Каждый должен делать то, что умеет.
В чайной подавали чай в подстаканниках, и где он нашел эти древности, известно было только чайханщику. Его заведение отличалось заметной чистотой, да и сам Кукури был всегда выбрит, всегда в накрахмаленном колпаке и халате. Несмотря на свой совсем не юный возраст, он отличался лихой подвижностью и даже некоторой артистичностью движений. И еще одна очень важная черта: Кукури был безгранично добрым.
Кукури знал весь город, невозможно было сосчитать сколько раз за день ему то и дело приходилось откликаться на приветствия. И каждого, кто заходил к нему, давний это был знакомый или случайный гость, Кукури встречал радостно, как родного:
– А, здравствуй, дорогой, как дела, что нового? Да, не говори, погода сегодня отличная. Что, любезный, решил чаю попить, конечно, конечно, сделаем, с лимончиком. Сахар вот на стойке, бери, сколько надо. Хлеб, масло, сыр, хачапури, а может, сладкого желаете? Хорошо, хорошо, идите, завтракайте, потом рассчитаетесь.
– Кукури, чай и перекусить чего-нибудь, только извини, я сегодня без денег, завтра занесу.
– Какие проблемы, дорогой. Слушай, ты прости, но может подбросить тебе немного деньжат, когда будут, отдашь.
– Нет, спасибо. Золотой ты человек, Кукури, дай бог тебе здоровья!
– И тебе того же. Заходи почаще.
– Дядя Кукури, налей нам, пожалуйста, чаю по быстрому, мы опаздываем.
– О, студентики пожаловали. Как учеба? Родители здоровы? Привет передавайте. Так, кто это у нас такой богатый, уберите деньги.
– Дядя Кукури, не обижай, мы стипендию получили.
– Ну, тогда хорошо, возьму, спасибо.
– Вам спасибо. Сто лет вам жизни, будьте здоровы!
– И вам столько же.
– Кукури, ты, когда-нибудь отдыхаешь?
– На том свете отдохну.
Кукури любили все, но бывало и подшучивали, слишком заметная и колоритная личность. Как-то раз он ненадолго отлучился, оставив вместо себя помощницу. В чайной сидел всего лишь один клиент, когда вошел новый посетитель. Не увидев за стойкой хозяина, он спросил у сидевшего:
– Слушай, а куда делся Кукури?
– А ты, что, с луны упал, ничего не знаешь?
– Нет…
– Посадили нашего чайханщика, доигрался.
– Как, когда, за что!?
– За торговлю «левым» кипятком, самовар то у него с двойным дном оказался…
– Да ну!
– Вот тебе и да ну…
Случилось так, что эта шутка дошла до адресата. Казалось бы, пустяк, но Кукури сильно обиделся на остряка и тот больше никогда не заходил в чайную, да и горожане впоследствии перестали с ним здороваться. Дело в том, что Кукури, когда-то действительно побывал в местах не столь отдаленных, еще при Сталине, но он не любил вспоминать те времена и даже, всячески скрывал это. Хотя что скрывать, когда летом из под халата виднелись наколки с портретами Сталина и Ленина, а так поступали только блатные, наивно полагая, что коммунисты не будут стрелять в вождей пролетариата.
У нас, как и везде, к сожалению, есть бездомные люди. Брошенные, забытые, гонимые отовсюду они были для всех, но только не для Кукури. У него для бродяг всегда имелся и хлеб, и заботливое слово. Даже бездомных собак, которые стаями носились по берегу, он жалел. Собаки усаживались рядком напротив чайной и ждали появления Кукури.
– Смотри, пришли мои собачки? – каждый раз словно удивлялся чайханщик. – Вот умницы, сидят и ждут. Сейчас, сейчас и для вас сообразим поесть.
Аккуратно, словно важным клиентам, он собирал и заворачивал еду для собак. Потом снимал колпак и халат и выходил к ним, подкармливая и нахваливая каждого пса…
Августовским днем, когда отдыхающий люд загорал на пляже, кому-то показалось, что солнечных лучей для нашего южного города недостаточно, и нам добавили горячего свинца. Так началась война. И тогда мы, горожане, узнали, что войне без разницы, кто перед ней, что она беспощадна ко всему и ко всем. Не пощадила она и скромную чайную. О судьбе Кукури ничего неизвестно. Кто-то говорил, что видел его, уезжающего от морского порта на большом российском десантном корабле в Россию, кто-то – идущим в толпе беженцев по горной тропе через перевал в Грузию. Одним словом, не стало чайной, не стало Кукури… И только теперь мы поняли, как нам его не хватает. А вместе с ним и всех тех, кого унесла война…
[divider]
Руслан Тарба
Сухуми
19 comments. Leave a Reply