Людмила – клоунесса, дрессировщица кошек и собачек, вместе с воздушным гимнастом Владимиром Гарамовым – образец красоты и гармонии в спектакле «Алле-ап!», многолетний автор и друг редакции журнала «Флорида». Живет в Майами.
Гренки
1964 год. Москва. Аэропорт Шереметьево. Интересная женщина провинциального вида лет 35-ти в чуть старомодном пальто и шляпке и худенькая девочка-подросток лет 14-15 с белобрысой челкой, выбившейся из-под вязаной шапочки, нерешительно вошли в ресторан и сели в ближайшем углу за столом.
Женщина держалась несколько напряженно. Натруженные руки с плохим маникюром теребили меню и было видно, что она чувствует себя неловко – и в этой шляпке, и в этом месте. Девочка же с любопытством поглядывала по сторонам и старалась казаться свободной и раскованной. Дамы обсуждали меню. Они говорили на плохом русском языке, сплошь усеянном украинизмами. Так обычно говорят в центральной и южной Украине.
Мать: – Я такая голодная, шо счас бы корову зъила! Може, борща закажем? Ба, та ты глянь, какие цены! Да я за такие деньги целую улицу борщом накормлю! А во, гляди, – суп с курицей и лапшой. Давай?
Дочь: – Мама, та ты шо, смеешься? Мы в Москву приехали, чтоб какой-то борщ или лапшу кушать?! Давай закажем шо-нибудь оригинальное, ну хотя бы вот: бульон с яйцом и гренками…
Мать: – Не знаю, как оно звучит, но по цене подходит. А шо оно такое, эти гренки?
Дочь: – Я в книгах про заграницу читала: “…на завтрак им подали бульон с гренками”, а шо оно такое, не поняла. Может, попробуем?
Принесли чашки с бульоном и тарелочку с гренками.
Мать (официантке): – Шо вы нам такое прынэслы? Мы ж заказывали гренки, а вы подаете якись черные сухари!
Официантка: – Вы заказывали бульон с гренками? Ваш заказ.
Мать и дочь растерянно смотрят на гренки, на сиротливо плавающую половинку яйца в белесом бульоне, затем – друг на друга, и начинают хохотать до слез. Строгое, даже немного жесткое лицо женщины переменилось и стало миловидным и почти красивым.
Мать (продолжая смеяться): – Вот это пообедали, як аристократы. Ото воны такие и тощие от этих гренок! Вот так обед в московском ресторане! Вода гольная та сухари, век помнить буду! (Вытирая слезы) Та ты ж, когда приедем домой, никому за эти гренки не рассказывай, а то ж засмеють. Та ну их к бису, эти гренки, давай по борщу!
1980 год. Аэропорт Шереметьево. Молодая элегантная дама разговаривает по таксофону:
– Мамуля, я тебе из аэропорта звоню. Да, уже улетаю. На гастроли во Францию. Нет, не надолго, месяца на полтора. Как питаюсь? Да надоели эти рестораны и тошниловки! Что-что?! Готовишь борщ с пампушками? После Франции – на недельку к тебе на пампушки! Какой аэропорт? Да тот самый, где мы гренки заказывали! (Обе смеются.)
2000 год. Америка. Аэропорт MiamiInternational. Немолодая, но все еще интересная блондинка, чуть располневшая в талии, в легком летнем костюме разговаривает по мобильному телефону:
– Мамуля, это я! Да, улетаю на два концерта в Нью-Йорк. Да, безумно устала. А ты как?
Мать: – Одна дома сижу. Стара та глухая стала. Кричи громчее! А як ты?
Дочь: – Я в порядке. Вот только мортгидж и биллы замучили!
Мать:- Ну шо ж поробыш, доченька. Так мир устроен. И в Амэрике и везде могорычи люблять. Я Ваське-сантехнику усё врэмя могорычи ставлю. А куды ж денесся?! А тех Биллов ты гони в шею! Нашо они тебе здалыся, нэ молодэнька ужэ!
Дочь: – Мама, ну это же совсем не то, что ты думаешь! Это счета, сче-та…
Мать: – Воны уси люблять чужые грошы считать! Гони в шею, кажу.
Дочь: – Ну, хорошо, хорошо. Ты деньги получила, что я тебе выслала?
Мать: – Ой, спасибо, доченька! Когда ж ты приедешь? Мы так давно не виделись, я так скучаю. Я тебе такого борща наварю…(Плачет.)
Дочь (Сдерживая слезы): – Скоро. Как всех этих Биллов прогоню, так сразу и приеду.
Мать: – Спасибо тебе, моя квиточка, за помощь та заботу. А то як бы не ты, то так бы на одних тех гренках и сидела б. Помнишь гренки? (Пауза. Обе смеются сквозь слезы.)