Эренбург в «Новой прозе» вспоминал: «Ходил еще по Петербургу Всеволод Иванов. Ходил отдельно, в вытертом полушубке, с подошвами, подвязанными веревочками…
…Сам Всеволод человек росту большого, с бородой за скулами и за подбородком. Косоглазый, как киргиз, но в пенсне. Прежде был наборщиком. Серапионы приняли его очень ласково. Помню, собрались в комнате Слонимского, топим печку задней стенкой стола. Сидит Иванов на кровати и начинает читать: «В Сибири пальмы не растут». Все обрадовались.»
Хорошо, правда? И что приютили (Горький потом и на довольствие поставил), и что обрадовались.
Обрадовались, потому что хорошее начало текста – это если не всему голова, то всему шея – точно.
Ну вот все знают классическое толстовское: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.»
Многие помнят начало «Зависти» Юрия Олеши: «По утрам он пел в клозете».
Мой папа, очень любивший Джека Лондона, постоянно цитировал начало «Белого безмолвия»: «Кармен и двух дней не протянет. Мэйсон выплюнул кусок льда и уныло посмотрел на несчастное животное, потом, поднеся лапу собаки ко рту, стал опять скусывать лед, намерзший большими шишками у нее между пальцев».
— Сколько я ни встречал собак с затейливыми кличками, все они никуда не годились, — сказал он, покончив со своим делом, и оттолкнул собаку. — Они слабеют и в конце концов издыхают».
И начало повести «Белый клык»: «Темный еловый лес стоял, нахмурившись, по обоим берегам скованной льдом реки».