«…Я обратился к бумаге, чтобы выскрести из закоулков памяти глубоко засевшую там мерзость, муть и свинство, чтобы освободиться от угнетавших меня воспоминаний…
…На войне особенно отчётливо проявилась подлость большевистского строя. Как в мирное время проводились аресты и казни самых работящих, честных, интеллигентных, активных и разумных людей, так и на фронте происходило то же самое, но в ещё более открытой, омерзительной форме. Приведу пример. Из высших сфер поступает приказ: взять высоту. Полк штурмует её неделю за неделей, теряя множество людей в день. Пополнения идут беспрерывно, в людях дефицита нет. Но среди них опухшие дистрофики из Ленинграда, которым только что врачи приписали постельный режим и усиленное питание на три недели. Среди них младенцы 1926 года рождения, то есть четырнадцатилетние, не подлежащие призыву в армию… «Вперррёд!!!», и всё. Наконец какой то солдат или лейтенант, командир взвода, или капитан, командир роты (что реже), видя это вопиющее безобразие, восклицает: «Нельзя же гробить людей! Там же, на высоте, бетонный дот! А у нас лишь 76 миллиметровая пушчонка! Она его не пробьёт!» Сразу же подключается политрук, СМЕРШ и трибунал. Один из стукачей, которых полно в каждом подразделении, свидетельствует: «Да, в присутствии солдат усомнился в нашей победе». Тотчас же заполняют уже готовый бланк, куда надо только вписать фамилию, и готово: «Расстрелять перед строем!» или «Отправить в штрафную роту!», что то же самое. Так гибли самые честные, чувствовавшие свою ответственность перед обществом, люди. А остальные — «Вперррёд, в атаку!» «Нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики!» А немцы врылись в землю, создав целый лабиринт траншей и укрытий. Поди их достань! Шло глупое, бессмысленное убийство наших солдат. Надо думать, эта селекция русского народа — бомба замедленного действия: она взорвётся через несколько поколений, в XXI или XXII веке, когда отобранная и взлелеянная большевиками масса подонков породит новые поколения себе подобных…»
(more…)Николай Заболоцкий (1903 – 1958)
Николая Заболоцкого я знаю с детства. С детства он – один из моих любимых поэтов. Рядом с Багрицким, Киплингом, Лермонтовым, Стивенсоном, переводами Маршака…
Ну, а как не полюбить этот чудный, простой и сложный мир Заболоцкого?
«Целый день стирает прачка, муж пошел за водкой. На крыльце сидит собачка с маленькой бородкой. Целый день она таращит умные глазенки, если дома кто заплачет – заскулит в сторонке».
«В Гурзуфе всю ночь голосят петухи. Здесь улица – род коридора. Здесь спит парикмахер, любитель ухи, который стрижет Черномора».
(more…)
Мой дядя Алекс Воннегут… научил меня очень простой, но действительно важной вещи. Он говорил, что мы почему-то не замечаем, когда случается что-то хорошее. А ведь хорошее стоит того, чтобы на него обратили внимание. Он говорил не о каких-то великих свершениях, а о самых простых, повседневных вещах: когда пьешь лимонад в жаркий полдень в тенечке, или вдруг чувствуешь запах свежего хлеба из булочной, или сидишь ловишь рыбу, и тебя не волнует, поймаешь ты что-нибудь или нет, или слышишь, как где-то в соседнем доме кто-то по-настоящему классно играет на пианино. Дядя Алекс втолковывал мне, что в моменты таких прозрений обязательно надо сказать вслух и с чувством: «Как же здорово, правда?»
(more…)
Сименон – один из немногих умных и успешных людей, кто не кокетничал со своим возрастом. Он говорил о старости: «Я не понимаю, почему многие так ее стыдятся. Это привилегия, которая дается не всем. Ей надо радоваться, а не бороться с ней до последнего часа. Мне удалось осуществить свою мечту – я умру старым…»
(more…)
Раньше он, по глупости, воображал, что каждый хорошо одетый человек, не принадлежащий к рабочему сословию, обладает силой ума и утонченным чувством прекрасного. Крахмальный воротничок казался ему признаком культуры, и он еще не знал, что университетское образование и истинное знание далеко не одно и то же.
(more…)
А вы ноктюрн сыграть смогли бы? Ну, ладно, не ноктюрн, так фугу или какую другую музыкальную штуковину?
А если нет флейты? И если водосточные трубы в дребезги разбиты и даже стены, к которым они были прикручены, – сплошь в провалах? Смогли бы?
Всякий раз, когда я сталкиваюсь с примером подлинного, без примесей теле или кино сенсационности, мужества, я думаю: а сам как, а самому-то не слабо ли? И не знаю, что ответить. И не знаю, как повел бы, окажись, на месте безрукого грузинского мальчика Александра Дадешкелиани, который стал известным артистом Сандро Дадешем.
(more…)
