TOP

Аттестат зрелости

Константин Паустовский
19(31) мая 1892 – 14 июля 1968 г.г.

 

Константин Паустовский«Паустовский заставляет людей вспомнить о том, какими они были в детстве, как чиста была их юность. Он заставляет людей прислушаться к голосу собственной юности и оценить ее снова и снова.»
Вениамин Каверин.
«Паустовский всегда был какой-то антисоветский и дореволюционный. Похоже, что в XX веке он находился, как в эмиграции из прошлых времен. В 1956 году была издана его “Золотая роза”. Книга над временем и поверх всех барьеров. Об Андерсене, о Грине, о художниках всех времен и народов, о творчестве, о вдохновении. Сегодня эта вещь читается, как жития святых, хотя мы-то знаем, что художники отнюдь не святые, скорее наоборот. Но Паустовский писал не о художниках, а о творчестве. Все мимолетное, наносное выведено за скобки. Золотая роза отлита из ювелирной золотой пыли. Такова же и проза Паустовского.»
Константин Кедров.

 

«Стало нечем дышать. Человеческая душа, обреченно тоскующая по разуверенным и для многих уже недоступным святыням любви, красоты, добра, болит и задыхается во всеобщей вражде, повальном оглуплении и цинизме, среди смуты и чернухи. Но, если мучается и болит, может быть, это еще не конец. Достанем где-нибудь одну из последних книг Паустовского, раскроем на любой открывшейся странице, прочтем первые попавшиеся фразы. И, по себе знаю, в наш темный, отравленный, удушливый мир словно вольется откуда-то живительный, осязаемый, неправдоподобно-свежий воздух, полный забытых и уже не существующих, поди, на нашей загубленной земле ароматов, луговых, речных, лесных, стряхнет, растормошит предсмертную оцепенелость. И душа вспомнит о великом, о милом, потянется к чистому воздуху и свету.»
Борис Чичибабин.

 

АТТЕСТАТ ЗРЕЛОСТИ

 

Константин ПаустовскийВыпускные экзамены начались в конце мая и тянулись целый месяц. Все классы были уже распущены на летние каникулы. Только мы приходили в пустую прохладную гимназию. Она будто отдыхала от зимней сутолоки. Шум наших шагов разносился по всем этажам.
В актовом зале, где шли экзамены, окна были распахнуты. Семена одуванчиков летали в свете солнца по залу, как белые мерцающие огоньки.
На экзамены полагалось приходить в мундирах. Жесткий ворот мундира с серебряным галуном натирал шею. Мы сидели в саду под каштанами в расстегнутых мундирах и ждали своей очереди.
Нас пугали экзамены. И нам было грустно покидать гимназию. Мы свыклись с ней. Будущее рисовалось неясным и трудным, главным образом потому, что мы неизбежно растеряем друг друга. Разрушится наша верная и веселая гимназическая семья.
Перед экзаменами в саду была устроена сходка. На нее созвали всех гимназистов нашего класса, кроме евреев. Евреи об этой сходке ничего не должны были знать.
На сходке было решено, что лучшие ученики из русских и поляков должны на экзаменах хотя бы по одному предмету схватить четверку, чтобы не получить золотой медали. Мы решили отдать все золотые медали евреям. Без этих медалей их не принимали в университет.
Мы поклялись сохранить это решение в тайне. К чести нашего класса, мы не проговорились об этом ни тогда, ни после, когда были уже студентами университета. Сейчас я нарушаю эту клятву, потому что почти никого из моих товарищей по гимназии не осталось в живых. Большинство из них погибло во время больших войн, пережитых моим поколением. Уцелело всего несколько человек.

Константин Паустовский, «Книга о жизни. Далекие годы».

Comments are closed.

Highslide for Wordpress Plugin