Александр Росин
главный редактор
Евтушенко на плоту
Сейчас, после ухода последнего крупного советского поэта, все газеты и журналы полны настоящими и мнимыми воспоминаниями о Евгении Евтушенко. Я тоже мог бы пойти по этому лихому пути. Но не пойду. Зато вот замечательная история, которую я отыскал у Курта Воннегута. А Курту Воннегуту можно верить. История эта о приемном сыне писателя Джеймсе Адамсе.
«Покинув Корпус мира, Джим с двумя друзьями решили устроить сплав по Амазонке. Однажды ночью, когда плот стоял на приколе недалеко от Манауса, города, порожденного бразильской каучуковой лихорадкой, мимо прошел катер. За рулем катера был Евгений Евтушенко, советский поэт. С ним были его бразильские друзья. Евтушенко спросил по-английски, можно ли ему и его компании взойти на плот, чтобы пропустить по стаканчику. В обмен он пообещал придумать идеальное название для плота.
Они выпили, потом выпили еще, и неизвестно почему Евтушенко и Джим подрались.
Вечеринка, разумеется, прекратилась, гости перебрались обратно на катер. Перед тем как отправиться, Евтушенко сказал:
— Я не забыл своего обещания. Этот плот надо назвать «Гекльберри Финн».
Много лет спустя я сам познакомился с Евтушенко и спросил его, было ли такое на самом деле.
— А! — ответил он. — А! Так это был ваш сын? Вот негодяй!
Мир тесен».
Л.Н.Толстой об А.С. Пушкине
«Вот был Пушкин. Написал много всякого вздора. Ему поставили статую. Стоит он на площади, точно дворецкий с докладом, что кушанье подано… Подите, разъясните мужику значение этой статуи и почему Пушкин ее заслужил», – написал некогда Лев Николаевич.
А я вот думаю, хорошо, что помер граф в 1910-м, а живи он нынче, за подобные слова обозвали б его русофобом и, поди, кощунницем или как там у них?
Типичный островитянин
Его зовут Джим. Здоровый толстяк-сантехник. Родом с Ямайки. Он пообещал поменять у меня во дворе водопроводную трубу. «Алекс, – сказал Джим. – Жди меня в пятницу в 5:30, я все замерю, куплю трубу и все прочее, а работу сделаю в субботу».
В пятницу он не появился. Я позвонил ему в 8 вечера. «Алекс, – сурово сказал он, – я сейчас очень занят, буду завтра утром. В 8:30 утра».
Ну вот, уже 10. Пока не звонил. Островитяне обычно не спешат. Куда им спешить, вода ж кругом?
А я по случаю вспомнил рассказ Джека Лондона «Бродяги, которые проходят ночью». Там у одного бродяги была кличка «Слим Джим с Виноградного холма, никогда не работал, хоть дел там тьма».
Мальчик и летчик
Нет ничего смешнее прикладного литературоведения. Некоторые даже называют его наукой. Вам, пытливые, могу подсказать кудрявую тему для диссертации. Назовите ее: «Влияние белорусской поэзии на развитие советской космонавтики». Не забудьте указать создателя сего текста: телекомпания СТВ.
«Одним из знаменитых стихотворений Купалы «Мальчик и летчик» – маленький Юрий Гагарин в детстве зачитывался книгами Янки Купалы. Ещё будучи первоклашкой его вдохновляло творчество Янки. Возможно, благодаря этому произведению будущий космонавт смог воплотить свою мечту. Известно то, что его коллеги – Петр Климук и Владимир Ковалёнок – летали в космос с книгами Купалы».
Художник зыбкого мира
Кадзуо Исигуро я читаю по 5-6 страниц, вечером, перед сном. Читаю медленно. Да и сам он медлительный. В романе «Художник зыбкого мира» нет никаких интриг, пальбы, страстей-мордастей. Так, одинокая жизнь одинокого художника.
Когда читаешь такие книги, понимаешь, что именно здесь литература. Ты не следишь за сюжетом, а как бы входишь в жизнь другого человека. Наполняешься ее проблемами, маленькими и большими заботами. И тогда настоящее, большое, что скрывается за повседневной мелочью, вдруг открывается и ты понимаешь, что только что закончилась страшная война, в которой Япония капитулировала, и ты вместе с художником живешь во всем этом.
Из современных русских писателей я бы назвал Анатолия Гаврилова, Татьяну Гоголевич, Дмитрия Данилова…
Габриэль Гарсия Маркес или Марк Твен?
Когда-то, больше 40 лет назад, я писал курсовую, а потом и дипломную работу, в которой уверял окружающих, что магических реализм создали латиноамериканцы Льоса, Карпентьер, Сильва, Маркес, Амаду…
Но вот недавно читаю «Автобиографию» Марка Твена. Она была опубликована недавно, спустя 100 лет после смерти писателя в 1910 году. И там такой пассаж, который ставит под сомнение, что магический реализм придумал Маркес:
«Много лет я был уверен, что помню, как в возрасте шести недель помогал своему деду пить горячий пунш с виски, но больше я об этом уже не рассказываю, я постарел, и моя память уже не так активна, как раньше. Когда я был моложе, то мог вспомнить все, что угодно, происходило ли оно на самом деле или нет, но сейчас способности моего организма угасают и вскоре я буду таков, что не смогу вспомнить ничего, кроме последних событий. Грустно так рассыпаться, но нам всем уготована такая участь».