Вишнёвое
Внутри Земли есть косточка, как в вишне,
Земля растёт, качается чуть слышно
от ветра. И сдувает иногда
с Земли людей, дома и города.
Да что там! Солнце, отражённое в пыли,
и то под вечер катится вдали,
как через поле лёгкая трава.
На тонких ветках держатся едва
и соком наливаются миры.
Звенящий воздух, плавясь от жары,
как крылья бабочек, касается слегка
миров. Молочная нагретая река
вскипает. Облаком клубится белый пар.
А на столе уже старинный самовар,
конфеты в вазочках, варенье и цветы.
И улыбаются измазанные рты
гостей. А самый важный господин седой
вдруг сплюнет косточку вишнёвую в травой
поросший сад. Зевнёт. Мешая чай,
он усмехнётся словно невзначай.
Чуть меньше года пробежит с тех пор,
и белыми цветами всё – от гор
до вечных льдов покроется. Поля,
моря, дороги, улицы… Земля
переродится в белоснежный сад,
где в солнечных лучах шмели жужжат,
а косточка, проросшая насквозь,
Собою создала земную ось.
***
В этом районе Земля особенно круглая.
Если зима и лёд, можно скатиться.
А по бокам от Земли абсолютно красное.
Это закат. И где-то в закате птицы.
Падающие с Земли.
В этом районе дома похожи на башни
Или столбы, в которые можно вцепиться,
Если летишь по наклонной и очень страшно.
Если не хочется в небо Аустерлица.
Падающим с Земли.
В этом Раю никогда не бывает завтра.
Только дорога. И эта, наверное, снится.
Белые волки-серые стены замка.
И на балконе сошедший с ума рыцарь.
Ордена Падающих С Земли.
Летит
Всё будет, как будет. И все это знают.
И некуда деться от этого Рая.
Взлетают на Солнце снежинки, и тают.
От жёлтого света. От марта до мая.
Летит под ногами Земля золотая.
Летящие люди идут.
Идут и не падают. Только качает
Космический ветер ложечку в чае.
Классический вечер: читают, скучают,
И в карты играют, и ждут.
Летит под ногами Земля золотая.
От мая до марта
– проходит –
пятнадцать
минут.
***
Женщина вышла.
мир сошёл с ума
как сходят с рельс пустые поезда
и издают остервенелый свист
как сходит с поезда усталый машинист
как сходит в церковь первый пассажир
Женщина вышла.
рухнул мир
как на обочине картонные дома
как рушится весной под лед зима
как рушатся надежды в белый лист
Женщина вышла.
мир стал слишком чист.
***
И если – быть – ничего не значит,
просто катиться по времени мячиком
согласна, но жизнь однажды заплачет
в моих руках девочкой или мальчиком.
И с криком «гол!», оборвется прошлое
…моя любимая/мой хороший…
и смыслом жизни цветное платьице,
как знак прощенья, со мной покатится.
***
Который день… седьмое-ноль-седьмое.
Асфальт под пылью плавится от зноя.
И в серых реках ауди плывут.
Который час всё кажется прозрачным.
Так точно, скучно, прочно, однозначно
Виденья возникают из минут,
Прошедших и пройдённых по программе,
В которой буквы двигаются сами,
Перед глазами строчками бегут,
Вбивая в головы, как в дерево познанья
Тупые гвозди. Тут же на экране
Цветном проходит самый страшный суд.
Но где-то в перерыве на рекламу
Мы добегаем до универсама,
И он нас пожирает, словно спрут.
Которую секунду отсчитали
Часы, и снова стрелка на начале.
Ах, время бедное, не вырваться из пут!
Который в вечность крайний? Подождите.
Мы дружно выползаем из укрытий,
Нам одинаково отвратно там и тут.
Вечернее
А вечерами сладкой ваткой по лицу
Пройтись, и смыть усталость грима
И грим сочувствия, что так неотразимо.
В зеркальной глади улыбнуться подлецу.
Все сказки, подошедшие к концу
В конце-концов начнутся с середины,
И будут Родина и Партия едины.
И все доходы с партии дельцу
Не проиграть. В вокзальном автомате
Смешались кофе, сахар и газеты.
И девушки с замашками Джульетты
Грызут конфеты, поправляя платья,
Так кстати открывающие мимо
Спешащим принцам девичьи секреты.
Но принцам их старанья ни к чему.
За ужином в уютном ресторане
Мадам грустит, её приятель курит.
Давно бы уж признаться этой дуре,
Что всё идёт к тому, неумолимо.
Что им придётся… В этом третьем Риме
Так бестолковы даже расставанья.
И расстоянья, прожитые в фуре
Шофёром и случайным пассажиром,
Сменившим тихую и пыльную квартиру
На шумное и пыльное шоссе,
И на такие дыры, что не все
Хотя бы точкою помечены на карте.
Но этой непутёвой жизни хватит,
Чтобы хоть раз по встречной полосе.
Спасенья ищет в голубом эфире
Политик Эр за мир в своей Пальмире,
Что к северу от города Москвы.
Ведущий, накурившийся травы,
Никак не может выговорить имя,
И эта неполадка между ними
Возводит идеологический барьер.
Не дожидаясь чрезвычайных мер,
Здесь хорошо бы выключить TV.
И в ванной комнате на два замка закрыться,
Набрать воды в ладони и умыться,
И в зеркало взглянув, понять, что лица
Бывают злей и старше, например.
И всех простить, предав улыбкой в спину.
Послать их прочь. А все до половины
Дочитанные, сказки будут сниться
С заложенного места и в карьер. Всю ночь.
Театр
Театр начинается.
Не стоит вешаться.
Всё разрешается лжецам и грешницам,
жрецам, роженицам…
Цари – не ценятся
(за них торгуются).
Всё обещается
быть
и сбудется.
Шар под ногами болонкой крутится.
Выть,
а голос потонет в улицах.
Билеты – дорого,
Мы будем зайцами,
ушами хлопая,
взлетим над городом,
летая толпами,
иностранцами
казаться будем
бегущим людям.
Люстра качается.
Прямо в лоб впечатления –
через балкон, потеряв управление.
Театр кончается.
Двери закрываются.
Спасибо за представление.
[divider]
Тая Ларина
Москва