Florida Russian Magazine

О Путине

limonov_eduard

Вот несколько догадок о Путине.
Ничего особенного. Мог бы быть гораздо хуже, хотя страну заморозил и затормозил, и судьбы политикам  изуродовал. И мне тоже.
На высшей должности в государстве поначалу не знал что и делать-то, решил что она означает: – отдыхай. Ничего не делал  в первый срок, все само катилось. Больше сидел в Сочи, вы помните? Бросил  наивное о подлодке «она утонула», хотя знал что столкнулась с подлодкой Соединенных Штатов. До сих пор молчит. Может в мемурах признается?
Постепенно заболел все же властью. Подсел как на наркотик.
Тянет. Привык. Ломает его без власти. А воображение  лишь чиновничье, слава Богу, а то бы мы натерпелись больше.
В этом году из кожи вон вылез, чтобы избраться.
Избрался. Даже слезу сорвало, как был  тронут.
А делать ему нечего. Никаких проектов у него нет.
Будет томиться.
Может сорваться и натворить. Опасен. Как любой простой  человек  у власти.

Не распознал

a_gru
А.Хургин Пишзарядка

Жил в моём подъезде. Ходил в плаще. Еду покупал редко. На вид дурак дураком. А оказался то ли профессором, то ли философом, то ли и вовсе композитором. Ну не свинство?
 
 

Честь последней пионерки

merche081

Я – эстет.
Я не люблю кровь в желтке, молочные пенки,  повышенную влажность и рулоны туалетной бумаги на обеденном столе.
Прогрессирующая близорукость позволяет не вдаваться в унылые подробности любого быта, но стоит надеть очки…
Вот я и не надеваю.
 
 

Коллайдер

bartohova

Не могу отделаться от неприятно-тоскливого ощущения, что все мы – заложники чьих-то научных амбиций. Не слишком ли рискованные эксперименты устраивают в недрах земли любознательные физики?
Одно дело, когда опыты проходят в каких-то таинственных лабораториях, и, в случае неудачи, могут пострадать стены научно-исследовательского института. Но совсем другое, когда подвергается риску целая планета, а значит, и судьба всего человечества.
Если что-то у них не сложится, то Чернобыль покажется нам безобидной детской хлопушкой… А ведь может и не сложиться: эксперимент – он и в Африке… непредсказуем…
 
 

Каким я буду стариком?

chen_kim

Заметил за собою, что стал внимательней присматриваться к старикам, которых встречаю на улице.
Примеряешь к себе их старость… Каким я буду стариком? Вот таким? Нет… Только не таким… А вдруг таким?..
Копец просто. Ни за что!
– Точно не хочешь?
– Точно не хочу.
– А таким?
– Ну таким вроде бы ничего. Еще как-то… туда-сюда..
– Ну так и запишем…
– Э-э! Вы чего?! Не надо ничего записывать! Я еще ничего не решил! Я должен подумать!!!
– Ну думай, думай…
 
 

Крах неминуем

keuner

(Г.Шпаннбауэр, экономист): Бюджет Германии уменьшается на 1 трлн. евро в год. Это значит, что осталось год-два. Дальше эта игра с евро продолжаться не может. Единственное, что политики сейчас могут делать – это тянуть время – новые обещания, новые планы спасения, новые долги. Но крах неминуем – осталось лишь его ждать.
Современные люди даже не могут представить себе сценарий, по которому могут развиваться события. Они совершенно не подготовлены к этому ни физически, ни духовно. Они не представляют себе, что банки и магазины могут закрыться, банкоматы перестанут выдавать деньги, а кредитки станут обычной пластмассой. Если раньше были большие семьи, были деревенские общины, люди помогали друг другу, то сегодняшнее общество автомизировано, каждый живет только для себя – все это, когда грянет кризис, станет определяющим.
 
 

Читаю Шагала

cesenov

Впечатление… от книги  Марка Шагала   «Моя жизнь», которую я взял в Университетской библиотеке и которую прочитал  в третий раз.  С удивлением узнал,  что сначала она писалась на языке идиш,  потом переводилась на русский,   с русского  на французский, после этого русская рукопись потерялась и  в семидесятых мы имеем уже перевод  с французского.  Чудная книжка.
И что интересно – тетрадки с русским переводом затерялись где-то в Германии или Франции.  Есть надежда найти её где-нибудь на блошиных рынках…. Это будет чудо.
 
 

Юрий Олеша

kuvaldinur

Опять перечитываю «Ни дня без строчки» Юрия Карловича Олеши. У него там есть очень важное замечание о предчувствии радости в знакомом, казалось бы, тексте, который ты читаешь заново, который ты, в общем-то, знаешь, но помнишь смутно, и вот предчувствуешь необычное возбуждение при приближении к тому самому месту, которое вызывало когда-то у тебя восхищение и вновь вызовет у тебя восторг. Олеша отмечает слово “оленей” при чтении давно знакомой “Палаты №6” Чехова, в самом конце повести, трагическом конце. Я и раньше много раз читал эти заметки Олеши. Олеша первопроходец коротких, в одно дыхание, записей. Он провозвестник живого журнала в интернете, где объясняются столь же кратко, правда, до высочайшего художественного уровня Олеши там никому не достать. ЖЖ – информация, Олеша – художество. Информация не нужна художеству. И даже враждебна. Олеша бросил писать сюжетные вещи. Даже его первая повесть “Зависть”, в сущности, бессюжетна. Там важен стиль, художественные особенности текста. Никакой театр, никакой кинематограф не передаст особенности художественного текста. Адекватное переложение текста кинематографом – это показ текста на экране, чтение с экрана текста, букв, слов, фраз, как в интернете. Литература адекватна только в кодировании мира буквами и в дешифровке второй реальности через буквы. Литература – это писание и чтение в одиночестве. Где уже двое – там нет литературы. Олеша – это другая литература. Для немногих, для единиц. Для тех, кто перелагает свою душу в Слово.
Юрий Кувалдин
 
 

Слова, которые надо сказать

bakushinskaya

Сегодня хоронили Бориса Григорьевича Тевлина, народного артиста России, самого выдающегося на сегодняшний день хорового дирижера страны. Моего двоюродного дядю. Я много тут рассказывала про польско-чешскую ветви моей семьи, и мало про русско-еврейскую. Мой еврейский прадед жил в городе Саратове, работал сапожником и имел большую еврейскую семью. То ли восемь, то ли девять детей. И вот, перед самой революцией вдруг проявил беспокойный характер, попер на какую демонстрацию, где его благополучно убили при неясных обстоятельствах. То ли жандармы, то в толпе задавили. Как дальше мама растила детей я не успела расспросить своего замечательного дедушку Мишу, потому что он умер, когда я была пятнадцатилетней дурой. Интересно, конечно, но теперь и не узнаю. Не у кого. Факт, что дедушка Миша, который, как я догадываюсь стал Мишей при получении советского паспорта, а до этого был Мойшей, приехал в Москву учиться на связиста. Выучился замечательно и встретил мою бабушку, которая была вполне себе белобрысой девушкой из подмосковной деревни. Это родители моей мамы.
И если верить знатной профурсетке знатному антропологу Даше Асламовой, единственные две крови, которые не разбавляются, это польская и еврейская. Хотелось бы верить этой дуре, но, конечно, ни поляки, ни евреи никакими мистическими свойствами не обладают, кроме тех, которыми их наделяют шизофреники в своей голове. Мне вот интересно, где теперь Даша? Она всегда в тренде. В девяностые было можно быть сексуально распущенной и она распустилась до полного бл…ва. Потом пошла мода про патриотизм и Даша стала навзрыд антисемитничать и целовать Ясира Арафата в десны. Не удивлюсь, если в связи с возрастом и новым трендом, она имеет ладанку за пазухой и крестится на каждый купол, даже если это купол цирка. НУ да ладно… Продолжим.
Один из братьев деда Миши, Григорий – отец Бориса Тевлина. Мальчика еще в Саратове решили обучить на скрипочке. А как же? Еврейский мальчик и таки без скрипочки? Кто же знал, что получится вот так? Скрипачом он не стал, а поступил на дирижерско-хоровое отделение и очень скоро выяснилось, что у него выдающийся талант. Он рано стал известным, заслуженным, авторитетным, а Хор Молодежи и Студентов когда-то гремел по всему миру. Было еще много хороших хоров в его биографии. А биография у него хороша. И не только наградами и званиями. Ни одного подлого поступка за ним не числится. Ни хождения по головам, ни ударов товарищей в спину. Очень добрый. Вообще, у Тевлинов это родовая какая-то черта. У меня дедушка был просто ангел по доброте.
А еще, он был красивый и популярный у женского пола мужик. Студентки вешались гроздьями. И вот знаете, в восемьдесят лет он был очень молодым. Глаз у него горел, остроумие потрясающее, ирония, осанка. Не состарился он. Наверное поэтому сегодня на панихиде многие говорили, что рано ушел, а ведь ушел в восемьдесят. Ушел благородно, как и жил – ни маразма, ни постели с судном. Раз – и все. Все желающие проститься не поместились в Малый зал Консерватории. Такая толпа была людей разного возраста. И какие имена! О! Провожали аплодисментами, как положено. И у меня было странное чувство. Очень жаль, очень молодым внутренне ушел, но… Ощущение исполненности жизни. Понимаете? Дай нам Бог так прожить, как дядя Боря. Вот и все, что я хотела сказать. Царствие ему Небесное!