TOP

Дедушка Хаса

Ася Умарова

 

Дедушка ХасаОтрывок из повести «Коллекция ценностей».

Совхоз «50-лет Октября» охвачен лондонским туманом. Вернее, «совхозским» туманом. Излюбленное хобби некоторых бабушек поджигать под вечер или под утро отходы сена или мусор. Запах горелого повсюду. Вам не удастся выйти из села без фирменного «парфюма». Бесполезно спорить с поджигателями, их ничто не берет: ни жалобы соседей, ни сетования больных людей.
Повсюду утки, гуси, курицы, словно их специально собрали для массовки съемок очередного фильма.
Как всегда у бревна, рядом с трансформатором, собрались старейшины на обсуждение последних новостей села. Больше всех дядя Гриша машет руками и повторяет любимое выражение: «Ну, это и ежу понятно».
Дед Хаса возвращается с отарой овец, ему навстречу идут несколько мужчин, чтобы забрать своих баранов. Поднимается пыль, так как бараны стали шарахаться от людей. Откуда-то налетают гуси и набрасываются на всех. Отара то разбегается, то собирается снова. Под эту суматоху проезжают комбайны и трактора. Сигналят и требуют уступить им дорогу. Дедушка Хаса только качает головой то и дело, не переставая цокать и восклицать: «Вададэй! Вададэй!»
Хаса надевал высокие кирзовые сапоги, когда он шел, все узнавали его по громкому постукиванию подошвы. Штаны галифе, длинный черный плащ от дождя, серая шляпа с полями и его знаменитый посох, который он ставил горизонтально за спину и придерживал сверху локтями. Сутулая фигура.
Зашел дедушка Хаса проведать двоюродную сестру Секимат. Еще с порога бьет он посохом по двери и кричит: «Дома, старая?!» Он всегда смеется. Секимат старше его на один год, и с детства дедушка Хаса поддразнивает ее, называя старой. Она улыбается и перебирает четки зеленого цвета.
У них была подруга, старушка Паканат, которая обещала переселиться в заброшенный дом Секимат, чтобы быть ближе к подруге. «И перевезу туда свой сундук», – громко смеялась она, открывая беззубый рот.
Чеченская девушка, когда выходит замуж, должна привозить сундук с приданным. Традиция сохранилась и до сих пор. Только старинные тяжелые сундуки с росписями заменили модные чемоданы от «Шанель» и «Люи Витон». Хотя сейчас намного чаще можно встретить небольшие гламурные сундучки со стразами и блестящими камнями с арабской вязью. Они обычно бывают белыми и продаются сразу по пять или шесть сундучков разных размеров.
Старушка Паканат так и не переехала. Но завещала похоронить ее в их селе, чтобы хотя бы в загробной жизни быть рядом.
Ослепшая, и еле передвигающаяся по комнате Секимат. На пояснице завязан серый пуховый платок. На ногах шерстяные вязаные носки. Коричневое платье, на голове цветастый, в славянском стиле, платок с бахромой и янтарные бусы вокруг шеи. Желтые лучики играют на коже. Ей нездоровится. Поэтому она просит дочь Липхан измерить давление. Хотя старшее поколение больше доверяет своим методам определения причин недомогания. Еще с языческих времен у чеченцев сохранилось традиционная процедура исцеления, «Долдиллар». Берется головной платок, его несколько раз обносят над головой больного. Потом делают узелок на кончике платка и измеряют локтями, приговаривая заклинания. Так определяются сглаз, порча, зависть и недовольство покойников. Потом читается молитва, над огнем кидают соль и вот свершается чудо: недомогание отпускает! Мужчины только усмехаются. А быть может Секимат права, и это просто недоверие к местным врачам?
Новости по телевизору. Секимат хоть и не видит, но просит сделать звук погромче. Бодрая телеведущая сообщает о природных катаклизмах, где сотни и тысячи погибших и раненных. Цунами в Азии, землетрясение в Южной Америке, «в Багдаде забили камнями четырнадцать подростков». После всего сказанного телеведущая вдруг делает трагическое лицо. Держит паузу. И продолжает еще грустнее: « А сейчас мы перейдем к самой печальной и трагической новости. Скончался известный актер…» Хаса сокрушается, неужели предыдущие новости были, не столь трагичны, нежели смерть одного актера?
Никто не понимал дедушку Хаса. Все лето и осень Хаса на поскрипывающей деревянной бричке, запряженной лошадью, у которой то и дело линяла шерсть, ездил в заброшенные сады за сеном. Как можно каждый день привозить столько сена? Но Хасе было этого мало. Ему казалось, сена не хватит. Он закупал тюки, овес, ячмень на несколько лет вперед. Ухаживал за бычками, овцами, коровами.
Хаса долго не мог забыть свою жену. Люди часто видели его в заброшенном саду Он отпускал лошадь, а сам неподвижно сидел на бричке, уставившись в одну точку. Жена Хаса умерла двадцать четыре года назад от бронхиальной астмы. Для всех было удивительным, что Хаса с тех пор так и не женился. Он очень любил свою жену. Это как… пока смерть не разлучит нас. Он украл ее, когда ей было только шестнадцать лет. Крал не потому, что она была не согласна выйти замуж за него. Но ее родители были против, так как считали ее слишком маленькой для взрослой жизни. Не только с воспоминаниями не мог проститься Хаса. В его сарае было полно вещей, которые уже давно надо было бы выбросить. Но с каждым предметом было связано многое. С детьми, женой, родственниками и родителями, которых больше нет. Куклы и вышивки на тканях, хранились в отдельных расписных сундуках. Куклы делала его жена. Их очень просто делать. Берутся две дощечки одна подлиннее, а другая – покороче и складываете их крест на крест, обвязав веревкой. Длинная – это туловище и голова, а покороче – две руки. Голову делают тканью, набитой ватой. Двумя черными бусинками глаза и одной красной бусинкой губы. Волосы из обыкновенной бахромы. А потом надевают платья. Такие куклы делали предки, когда они жили еще в горах. Вышивать крестиком было одним из любимых занятий. Удивительно, как она успевала. Девять детей и весь день на работе.
Ну вот, Хаса едет на бричке, колеса поскрипывают. Когда он гонит овец или погоняет лошадь, то выкрикивает красиво, и даже, как многим казалось, с французским акцентом:
– Чэо! Чэо!
Иногда он засыпает в дороге. Это из-за бессонницы. Сельские детишки бегут навстречу, чтобы Хаса покатал на бричке.
– Пожалуйста, дедушка Хаса, ну покатайте нас! – визжат дети.
Хаса просыпается. Он знает, что ребятишки не отстанут, и поэтому старается класть сено только на половину брички. Ведь если погрузить полностью, то будет горка, и дети могут скатиться и упасть. Хаса останавливает лошадь и смотрит назад, как дети, цепляясь за ободки колес, поднимаются наверх. Там, они в ожидании, смотрят на Хаса. А он хитро улыбается.
– Вададэй! Что у меня тут под ногами?
Ребята переглядываются и смеются. Хаса достает и дает детям яблоки, их он нарвал в заброшенном саду.
– Берите все, а вот эти самые маленькие оставьте для моего внука. Вы же знаете, как его зовут?
– Знаем. Его зовут Ту-ту-рбок.
Сияющее загорелое лицо Хасы покрыто глубокими морщинами.
Хаса скончался ровно через месяц, после того, как неожиданно умер его молодой сын, отец Ту-тур-бока. Он даже на похоронах говорил, что не сможет больше жить без сына. И не смог.
Бричка Хасы много лет стояла перед их двором. У родственников рука не поднималась выбросить или сжечь ее, ведь бричка была памятью о Хасе. А может и они заболели болезнью дедушки Хаса – не выбрасывать вещи, ведь в вещах хранятся воспоминания.
Дети любили играть в бричке. Но когда одно деревянное колесо сгнило и упало, родственники потащили бричку на свалку и сожгли. Лошадь сдохла через несколько лет. Теперь ты знаешь, дорогой читатель, что «совхозский» туман таит в себе множество воспоминаний.
В оформлении использованы рисунки автора.

[divider]

Ася Умарова
с. Пролетарское, Грозненский район, Чеченская республика.

2 comments. Leave a Reply

Highslide for Wordpress Plugin