После такого заката можно смело утверждать: “Я видел всё!” Или, как сказал поэт: “Ещё одно, последнее сказанье – и летопись окончена моя, исполнен долг, завещанный от бога мне грешному”. Фото Александра Росина/Alexander Rossin.
Константин Северинец (4 сентября 1952 – 1 октября 2021), лауреат журнала «FloriДА». Облака над океаном Рисует Божия рука Картину щедрыми мазками: Над океаном облака И океан под облаками… Пришёл. Взглянул. И был таков! Неважно, поздно или рано. Как мимолётность облаков Над постоянством океана. Фото Александра Росина/AlexanderRossin.
Эти камушки, положенные один на другой, я обнаружил на берегу Атлантики в чудесном парке Акадиа. Об этом парке я написал репортаж. Теперь уж и не помню, когда и в какой номер журнала. Да и не важно.
Важно другое. Там же, в Мэне, есть гора, она названа в честь поэта Лонгфелло. Кстати, любимого поэта Леонида Енгибарова, “Песнь о Гайавате” он знал наизусть. В переводе Ивана Бунина, вестимо.
Есть снимки, которые не требуют комментариев. Ведь красоту и вечность невозможно объяснить и передать словами. Хотя… вот попытка Давида Самойлова. Судите сами:
Что знает скрипка о высоком пенье?
Что я о ней? Что пламя о свече?
И сам господь – что знает о творенье?
Ведь высший дар себя не узнает.
А красота превыше дарований –
Она себя являет без стараний
И одарять собой не устает.
Сергей Плотов
«Я женщина простая»
Купила туалетную бумагу,
Шампунь и десять килограммов гречи,
Пять литров масла постного – до кучи –
И аспирин – вдруг тоже пропадёт…
Муж получил посмертно «за отвагу»,
Сын – срок за недозволенные речи.
Вот говорят – мы всех на свете круче.
А так ли, нет – да кто ж их разберёт.
Стихи Цветаевой и Северинца о море
Сумрак ночей и улыбку зари
Дай отразить в успокоенном взоре.
Вечное море,
Детское горе мое усыпи, залечи, раствори.
Влей в это сердце живую струю,
Дай отдохнуть от терпения — в споре.
Вечное море,
В мощные воды твои свой беспомощный дух предаю!
Марина Цветаева
Фатимат Кичева
Дагестан – страна поэтов. Автор нескольких книг стихов и басен, аварская поэтесса и лауреат поэтических конкурсов Фатимат Кичева –подтверждение этому. Ее стихи глубоки и радостны, как снег на вершинах гор на ее родине. Не случайно среди любимых поэтов Фатимат – Пушкин, Гёте, Есенин, Бунин, ее великий земляк Расул Гамзатов, Омар Хайям, Фирдоуси.
– Стихи для меня, как эмоции, – говорит Фатимат, – веселые, грустные, в них и радость и боль… Когда в короткой фразе можно выразить всю мудрость жизни. Например это стихотворение в одной строчке: «Мать – короткий праздник на земле…» И все ясно, не надо ничего объяснять.
Фатимат начала писать стихи еще в школе. В ее первую книгу, выпущенную в 2013 году «Меседил Горо» (с авар. «Золотая горошина»), вошло все, что так волновало юную горянку: родной Дагестан, его природа и люди. Ведь в Дагестане есть все: и море, и горы, и барханы, и реликтовые леса, каньоны, водопады… Ее вдохновляет история предков, и потому в творчестве Фатимат Кичевой много стихов о смелости горцев, мудрости и чести.
Владислав Ходасевич (1886, Москва —1939, Париж) Счастлив, кто падает вниз головой: Мир для него хоть на миг – а иной. [divider] Фото Александра Росина.
Константин (Кастусь) Северинец Моллюск Мне кажется порой, что я – моллюск, Лежу на дне морском, с судьбой не споря, И в своей келье истово молюсь За тех, кто в горе и за тех, кто в море. Молитвой из оков на волю рвусь, Из заточенья мрачного покоя, Чтоб вы могли, когда умрёт моллюск, Из раковины…
Евгений Баратынский Здравствуй, отрок сладкогласной! Твой рассвет зарей прекрасной озаряет Аполлон! Честь возникшему пииту! Малолетную хариту ранней лирой тронул он. Фото Александра Росина.
Вадим Жук
В этом году исполняется 80 лет с начала Большого террора, – кровавого сталинского молоха, уничтожившего тысячи, десятки, сотни тысяч людей.
Среди тех, кого уничтожили в сталинском ГУЛАГе был и поэт Осип Мандельштам.
Об этом стихотворение Вадима Жука.
Дайте Тютчеву стрекозу,
Догадайтесь почему…
Осип Мандельштам
Юрий Домбровский
В этом году исполняется 80 лет с начала Большого террора, – кровавого сталинского молоха, уничтожившего тысячи, десятки, сотни тысяч людей.
Среди них был писатель и поэт Юрий Домбровский.
Меня убить хотели эти суки,
Но я принес с рабочего двора
Два новых навостренных топора.
По всем законам лагерной науки
Пришел, врубил и сел на дровосек;
Сижу, гляжу на них веселым волком:
«Ну что, прошу! Хоть прямо, хоть проселком…»
– Домбровский, – говорят, –
ты ж умный человек,
Ты здесь один, а нас тут… Посмотри же!
– Не слышу, – говорю, –
пожалуйста, поближе!
Григорий Поженян
Все до боли знакомо:
стрелы мачт, скрип задумчивых талей,
грозный окрик старпома,
грузный стук деревянных сандалий,
жесткость флотских подушек
и щитов броневая подкова,
дула дремлющих пушек,
словно губы, замкнувшие слово…
Здесь не в моде калоши,
здесь, как флаги, расправлены плечи,
здесь не стонут от ноши
и не любят туманные речи.
Александр Росин
главный редактор
Сидел как-то вечером на трапе будки спасателей на берегу океана и читал романтичного Гумилева. Николая. Стихи. Так-то я Гумилева редко читаю, а на океане вечером – все эти неестественные китчеватые красивости: розовые облака, зеленые волны, белый парус вдали – вполне соответствуют.
Поскольку в транс при чтении стихов я не впадаю, боковым зрением заметил некоторое шевеление невдалеке. Свадьба, оказывается. Небольшая нарядная толпа – человек восемь, жених и невеста в белом, остальные – кто в чем, но девушки вполне симпатичные.
Не в первый раз я уже наблюдаю свадьбу на океане. Крестятся тоже, но это в основном гаитяне. Залезают в воду в одежде, чего-то припевают на своем родном креольском.
Федор Тютчев
Зыбь ты великая, зыбь ты морская,
Чей этот праздник так празднуешь ты?
Волны несутся, гремя и сверкая,
Чуткие звезды глядят с высоты.
В этом волнении, в этом сиянии
Весь как во сне я потерян стою –
О, как охотно бы в их обоянье
Всю потопил бы я душу свою…
Вадим Жук
Поздравляем поэта Вадима Жука с 70-ти летием!
По мнению экспертов рубрики «СТИХиЯ «Флориды» Вадим Жук – один из лучших современных российских поэтов.
***
Приближается звук…
А. Блок
Возвращается звук. Выпивоха, шатун, горемыка.
В неизвестных краях побывавший в течение дня.
Трется умной башкой и мурлычет – мурлыка,
И под боком готовится лечь у меня.
Он тяжёлый, как губка, от обилия уличных звуков,
С электрической шерстью, под рукой отдающей волну
Перезвонов и скрипов, гудков, перестуков,
И речей и наречий, образующих век и страну.
Кастусь Северинец Волны с яростью суровой Гонит ветер удалой. Небеса, нахмурив брови, Прячут солнце с глаз долой. Облака сгустились в тучи. Под горластых чаек крик Ускользнул последний лучик, Утонул последний блик. Тучи ниже, волны ближе, Вот и рядом, наконец, И с восторгом детским лижут Берег, словно леденец. Не забава, но забота И работа не…
Николай Гумилев
Я сегодня опять услышал,
Как тяжелый якорь ползет,
И я видел, как в море вышел
Пятипалубный пароход.
Оттого-то и солнце дышит,
А земля говорит, поет.
Неужель хоть одна есть крыса
В грязной кухне иль червь в норе,
Хоть один беззубый и лысый
И помешанный на добре,
Что не слышат песен Уллиса,
Призывающего к игре?
Я спал, укрывшись парусиной.
Мой старый друг приснился мне:
Его теченье уносило
К чужой далёкой стороне.
Он ускользал по глади ровной,
Бежала вслед за ним волна,
И билась рыбиной огромной
Луна о борт его челна.
И всё смешалось в равной мере,
Где силуэты лишь видны,
Марина Цветаева
Солнце и звёзды в твоей глубине,
Солнце и звёзды вверху, на просторе.
Вечное море,
Дай мне и солнцу и звёздам отдаться вдвойне.
Сумрак ночей и улыбку зари
Дай отразить в успокоенном взоре.
Вечное море,
Детское горе моё усыпи, залечи, раствори.
Влей в это сердце живую струю,
Дай отдохнуть от терпения – в споре.
Вечное море,
В мощные воды твои свой беспомощный дух предаю!
Николай Заболоцкий
Лишь далеко на океане-море,
На белом камне, посредине вод,
Сияет книга в золотом уборе,
Лучами упираясь в небосвод.
Та книга выпала из некой грозной тучи,
Все буквы в ней цветами проросли, И
в ней написана рукой судеб могучей
Вся правда сокровенная земли.
Владимир Набоков
И утро будет: песни, песни,
каких не слышно и в раю,
и огненный промчится вестник,
взвив тонкую трубу свою.
Распахивая двери наши,
он пронесется, протрубит,
дыханьем расправляя чаши
неупиваемых обид.
Весь мир, извилистый и гулкий,
неслыханные острова,
немыслимые закоулки,
как пламя, облетит молва.
Игорь Северянин
Цветы не думают о людях,
Но люди грезят о цветах…
Цветы не видят в человеке
Того, что видит он в цветке…
Юнна Мориц
На этом береге туманном,
Где память пахнет океаном,
И смерти нет, и свет в окне, –
Все влюблены, и все крылаты,
И все поют стихи Булата
На этом береге туманном, –
И смерти нет, и свет в окне!
На этом береге зеленом,
Где дом снесённый вспыхнул кленом –
И смерти нет, и свет в окне, –
Все корни тянутся к свободе,
И все поют стихи Володи
На этом береге зеленом, –
И смерти нет, и свет в окне.
Андрей Макаревич
Когда ни зги не видать вокруг,
И ветер ревёт такой,
Что кожу матросам срывает с рук
Просоленной пенькой,
Когда сошёл с ума океан,
Уйти уже не успеть,
Матросы, видя, что дело дрянь,
Вдруг начинают петь.
За свистом ветра не слышно слов,
И шквал сорвал паруса,
Но что-то их заставляет вновь
И вновь сплетать голоса.
Кастусь Северинец
лауреат премии журнала «Флорида»
Окно раскрыто в сад.
Гудит пчела.
Шлёт басом шмель
Шальной весне приветы.
И ласточки поют,
Что скоро лето,
Что будет много
Солнца и тепла.
По желобку ручья
Журчит вода.
И зелен клён.
Булат Окуджава Быть может, завтра меня матросы под бульканье якорей высадят на одинокий остров с мешком гнилых сухарей, и рулевой равнодушно встанет за штурвальное колесо и кто-то выругается сквозь зубы на прощанье мне в лицо. Быть может, все это так и будет. Я точно знать не могу. Но лучше пусть это будет в море,…
Анатоль Сыс
(1959-2005)
Белая гадюка –
белая коса.
Черная гадюка –
черная роса
Белая гадюка,
как ребенок, спит,
черная гадюка –
хочет укусить.
Когда я сторожил
и дворничал на Пресне
и бочку на режим
катил с другими вместе
такими же, как я,-
в январские морозы
чугунного литья
благоухали розы.
Себе себя напомнить? Вот морока!
Прервалась цепь… Но так легко, как нить.
Мы были человеками от Бога,
Но Бог тогда еще любил шутить.
В итоге – шелуха! Причем, от лука.
Снимаешь шелуху – бежит слеза.
Сны норовят, как будто взятка, в руку,
Бессонницы срывая тормоза.
