Огромный поселок
Огромный поселок, конца-края не видно, бесконечный.
Можно идти или ехать очень долго, и вокруг все время будет этот огромный поселок.
Дома, домишки, домики, двух-, трехэтажные кирпичные дома, скромные, из серого или красного кирпича; одно- и двухэтажные покосившиеся бараки; неисчислимые, как песчинки в заброшенной детской песочнице, домики «частного сектора»; сараи, хозяйственные пристройки, будочки; фабрики и заводики, склады, пакгаузы; железнодорожные платформы и конечные остановки автобусов; пустыри, стройплощадки, пребывающие в запустении; люди.
В огромном поселке живет огромное количество людей. Такое, что даже представить невозможно. Огромное количество людей, равномерно размазанное тонким слоем по бескрайней плоскости.
Когда-то здесь была просто пустая поверхность Земли, пересекаемая вялыми речками и еле заметными холмиками. Потом появились люди. Появились деревеньки. Мало-помалу появились фабрики, мастерские, железнодорожные станции. Вокруг этих хозяйственных объектов, подобно накипи или грибковой культуре, образовывались новые поселения людей, фабричные, станционные поселки.
Люди так и не смогли построить здесь что-нибудь грандиозное, например, металлургический комбинат или завод по производству электровозов или трассу формулы один, ничего такого, вокруг чего мог бы образоваться город. Экономических и трудовых порывов людей хватало только на тихие текстильные и швейные фабрики, хлебопекарни, ремонтные мастерские, и получился не город, а поселок.
Правда, очень большой, огромный.
Вот, например, поселок Первомайский, около одноименной фабрики, потом небольшой пустырь, за пустырем – поселок железобетонного комбината, рядом железная дорога, станция, станционный поселок, мост, речка, а за речкой поселок имени Фрунзе…
А если в другую сторону пойти, то будет то же самое – поселок Вагоноремонтный, поселок Северный, хотя, непонятно, по отношению к чему он северный, наверное, по отношению к поселку Вагоноремонтный, а по отношению к поселку Ударник он будет не северным, а восточным, может быть, имеется в виду по отношению к экватору или к Индийскому океану, в общем, странное название, и везде невысокие кирпичные дома, бесконечный частный сектор, пустыри, сараи.
Впрочем, все эти названия условны, никаких четких границ нет. Например, неизвестно, к какому именно поселку относится вон тот серый сарай, к поселку Вагоноремонтный или Северный, или на территории какого поселка расположена заброшенная стройка, посреди которой возвышается бетонная коробка со страшными пустыми черными окнами.
Вот, допустим, собирается человек ехать в город, берет чемодан или сумку или несколько сумок или чемодан и сумку, идет на конечную остановку автобуса около магазина продукты, едет на автобусе, автобус наполняется тетками, всегда почему-то много теток в автобусах, в поселке вообще много теток, тетки разговаривают о воспитании детей и домашнем консервировании, человек приезжает на станцию, покупает в ларьке пиво или газированную воду или еще какую-нибудь покупку делает, долго ждет электричку, электричка приходит, садится в электричку и едет, очень долго едет, пьет свое пиво или газированную воду, в окнах мелькают двух- и трехэтажные дома среди деревьев, частный сектор, сараи и фабрики, потом от выпитого пива или газированной воды начинает хотеться в туалет, а в электричке туалета нет, и использует в качестве туалета переход между вагонами или просто забывает о своем желании пойти в туалет и засыпает, просыпается, выходит, идет в станционный туалет, садится в другую электричку (не забыв предварительно купить пиво или газированную воду) и опять монотонно едет среди двух- и трехэтажных домов, частного сектора, гаражей и сараев, потом еще пересадка, и вот наконец город, машинист отрывисто объявляет хриплым голосом название конечной станции, совпадающее с названием города, человек выходит из электрички, вот, он приехал в город, и видит около станции двух- и трехэтажные дома, идет по улице, вокруг начинается частный сектор, гаражи, вдали виднеется небольшое фабричное здание, это город, это называется город.
Потом человек едет обратно, дремлет в сонных зеленых вагонах, движущихся мимо двух- и трехэтажных домов, делает пересадки, следит, чтобы не украли чемодан или сумку, и приезжает на ту же станцию, с которой уезжал, долго ждет автобус, едет в автобусе с тетками, которые разговаривают о мужьях и самолечении, выходит на остановке около магазина продукты, идет к дому, поднимается по лестнице, входит в квартиру, ставит на пол чемодан или сумку, целует жену, устало утирает рукавом пот со лба и говорит: «Ну, вот я и вернулся, вот я и вернулся».
Они разговаривают
Поезд едет, и за окном проносятся объекты и события. Вот некоторые из них.
Огромная груда битого кирпича пополам с мусором, очень большая. Даже не груда, а просто поверхность земли, усеянная битым кирпичом и мусором. Посреди этого пространства стоят два автомобиля – старенький «москвич» и замызганный, убогий «уазик». Видно, что машины, что называется, «на ходу», что они приехали сюда своим ходом и способны самостоятельно отсюда уехать. Значит, эти машины вместе с управляющими ими людьми приехали сюда специально, с каким-то умыслом, на эту огромную кучу битого кирпича и беспорядочного, мелкого мусора. Двери машин открыты. В машинах сидят люди и разговаривают.
Разбитая грунтовая дорога, некое подобие железнодорожного переезда, сломанный шлагбаум. Около шлагбаума на каких-то то ли пнях, то ли камнях, то ли тумбах сидят женщина и мальчик. Может быть, это мать и сын, или бабушка и внук, или тетя и племянник, или вообще не родственники, а просто соседи, или совсем незнакомые люди, может быть, они только что впервые в жизни встретились, прямо здесь, у заброшенного железнодорожного переезда. Они разговаривают.
Маленькая, затерянная в лесах железнодорожная платформа. Даже не верится, что здесь останавливаются поезда или даже электрички. Нет, разумеется, они здесь не останавливаются, это даже представить невозможно, чтобы вот тут, у такой малозаметной, почти несуществующей платформы остановился железнодорожный состав. Тем более что вокруг – сплошные леса, и нет никаких населенных пунктов, и даже не видно хотя бы тропинки, уходящей в лес. На платформе – несколько мужиков. Человек восемь. Обычные мужики. Один из них лежит на платформе, некоторые сидят на корточках, некоторые стоят. У одного в руке бутылка. Чего они ждут здесь? Может быть, электричку, чтобы доехать до Бологого или Окуловки или Малой Вишеры или Угловки или Мстинского моста? Но это они зря, потому что никто здесь не остановится, это совершенно ясно. А может быть, они ничего не ждут, а просто проводят время на природе, выпивают, может быть, им просто хорошо здесь, и они никуда не собираются ехать, просто вот так стоят, сидят, лежат, выпивают и разговаривают. Да, они разговаривают.
[divider]
Дмитрий Данилов
Москва