Из рассказов о Манче
Летом, когда жаркий день, сменился прохладным вечером, в доме Манчи собрались родственники, друзья, члены семьи, чтобы обсудить один, весьма щепетильный вопрос: каким образом вернуть Манчу к трезвому образу жизни. По их глубокому убеждению сделать это необходимо чуть ли ни завтра, ибо промедление может привести к непредсказуемым последствиям. Всему виной стала «золотая лихорадка» советской эпохи, когда одна часть населения стала челночничать, другая – торговать, третья, регистрировать и открывать различные «000». Воспряли духом внуки, правнуки и внучатые племянники господина Корейко. Перестройка дала возможность легализоваться «деловому миру». Чем все это закончилось известно. Но речь здесь не об этом.
История семейства Манчи не подтверждает его родства с Александром Ивановичем Корейко. Тем не менее, наш сухумец также оказался весьма предприимчивым человеком: сумел на законных основаниях сколотить солидный капитал, который дал ему возможность безбедно жить. Пока был стимул, Манча трудился в поте лица. Отладив механизм добывания денег, словно швейцарские часы, он успокоился и расслабился. Общеизвестно – деньги не делают человека счастливым, но они дают ему возможность в полной мере раскрыть свой душевный потенциал.
Рано или поздно к человеку приходит разочарование. Не избежал этой участи и Манча. Ему порядком надоело корчить из себя крутого бизнесмена, тратить личное время на болтовню в офисах, встречаться в ресторанах с «нужными людьми» и «вести переговоры». Всё это встало поперек горла. Он затосковал и тоску свою стал топить на дне стакана. Дошло до того, что и на работу стал приезжать подшафе, и зайдя в кабинет, первым делом просил секретаршу принести коньяк и кофе. Благо в городе со спиртным никогда не было проблем, даже в период «сухого закона».
Пьют везде и всюду, но по-особому это происходит в Сухуме, тут процесс потребления спиртных напитков – не банальная пьянка. Суровые традиции застолья передаются из поколения в поколения, и нарушать их не дано никому. Пить здесь умеют, пьют много, не теряя рассудка, ведут себя пристойно, с пониманием и чувством юмора относятся к подвыпившим коллегам. Местные профессионалы-кутилы, на какой-то момент времени ограниченные в средствах, смело идут в ресторан, бар, кафе. Они уверены в том, что стоит только начать, всегда найдется кто-либо из горожан, кто согласно традициям пришлет на их столик пару-тройку бутылок спиртного. Ну и как в такой обстановке человеку не поддаться соблазну, тем более, что каждый тост сравним разве что с поэмой? Да и потом, как утверждает друг Манчи завсегдатай кафе «У Фени», Руслан Гожба, «Каждый тост- это младая молитва! Первый тост мы – абхазы всегда поднимаем за Бога, так что мы не просто пьем, а посредством тоста общаемся с Богом и молимся».
Вот и Манча стал зачитываться «Библией» застолья. Это никак не могло устроить ни родню, ни друзей. Их беспокоило не столько состояние здоровья Манчи, сколько собственное благополучие, которое на прямую зависело от дееспособности родственника. Они в отсутствии Манчи решали, как сделать так, чтобы он бросил пить. Естественно, все обычные методы борьбы с алкоголизмом отпадали, не тот случай. Ведь Манча не напивался, как какой-нибудь босяк из подворотни, он просто активно радовался жизни, проматывая в ресторанах огромные деньги. Нужно было выдумать что-то необычное, такое, от чего бы он сам не отказался, не идти же, действительно, в горком или обком партии с жалобой на кормильца. И вот тут у одного из родственников возникла гениальная идея. Он так и сказал:
– Слушайте, есть идея!
– Какая? – Хором спросили родственники.
– Он же носит крест на шее.
– Ну и что?
– Как что? Раз носит, значит, верует, а коль верует, то надо это дело использовать.
– Как?
– Да очень просто. Повезем его в Илор, он ведь там крещен, пусть перед иконами и батюшкой даст обет, что не будет пить… Ну, хотя бы год.
Замысел понравился всем собравшимся. Они ведь еще не знали, чем вся эта затея окончится! Чтобы не откладывать дело в долгий ящик, «заговорщики» уже на второй день, спозаранку разбудили Манчу. Не дав ему опохмелиться, не предложив даже чашки кофе, они все вместе отправились в Илор, лишь по дороге объяснив причину столь срочной поездки. Когда прибыли на место, было еще рано. Во дворе церкви без дела слонялся заспанный служка. Все семейство долго уговаривало его сходить за батюшкой. Ожидание немного затянулось. Но вот, наконец, скрипнула дверь, на пороге держась за стену, появился высокий, в меру упитанный батюшка, у него на бороде и рясе были остатки, то ли раннего завтрака, то ли позднего ужина. Чуть пошатываясь, он подошел к пожелавшим увидеть его в такую рань. Икнув, он спросил:
– Что, побеспокоило вас? С чем пожаловали?
Свежесть раннего утра испортил жуткий перегар, исходивший от батюшки. В какой-то момент все растерялись, нашелся лишь сам виновник происходящего, который так же икнув, сказал:
– Вот, батюшка доставили меня к вам, дабы я, в вашем присутствии в церкви дал слово, что не буду целый год пить спиртного…
– Целый год!? – Удивленно переспросил батюшка.
– Да, да целый год, – поторопился кто-то из родни.
– На год не могу! Грех – это, – задумчиво молвил батюшка.
– А насколько можно?
– Так, дайте подумать… Скажем, на полгода, вас устроит?
– Хорошо. Полгода, так полгода, – быстро согласились родственники.
– Что ж, в таком случае, прошу всех оставаться во дворе, ибо это почти как исповедь, ни кто кроме меня не должен слышать и видеть. А посему, вначале мы вместе с желающим бросить пить пройдем ко мне в трапезную, остальные же тем временем, дождитесь, пока служка отопрет церковь и пройдите в нее.
Стоило только Манче войти в трапезную, как батюшка с удивительной для его комплекции проворностью запер дверь на щеколду, затем подошел к столу, взял кувшин и разлил по стаканам темное вино. Один стакан он протянул Манче.
– Испей, сын мой, вижу и ты с похмелья мучаешься, пей, не боись, сей грех, я беру на себя.
Манча с благодарностью принял стакан от батюшки. Впервые ему пришлось пить со служителем культа. Он растерялся. Мучила жажда, но совесть, адат не позволял ему выпить вино словно воду, без тоста. Да и какой тост говорить в такой ситуации? Выручил опять же батюшка:
– Пей, пей сие деяние Богу угодно.
И они выпили. После чего батюшка сказал:
– Между первой и второй, перерывчик небольшой.
Они опять выпили.
– Бог любит троицу, – снова молвил батюшка, наполняя до краев стаканы, затем, подняв к верху указательный палец, он разразился длинной тирадой:
– Запомни! Все в руках человеческих, и лишь только от него одного зависит, каким ему быть и что ему делать. Ты не волнуйся, молитву над тобой я прочту, и слово с тебя я возьму, но если станет невмоготу и очень захочется выпить, перекрестись и только после этого пей. Помни, все мы ходим под Богом, Он видит все, и не делай так, чтобы то, что доставляет тебе радость или усладу, другим приносило слезы и огорчение. Все хорошо в меру, а как определить эту меру, реши сам для себя. Пропивают не состояние, а мозги. Голова дана нам не только для того, чтобы применять ее в качестве отверстия, через которое вливается вино. Ведь неспроста Создатель именно в нее вложил мозги. И прежде чем сотворить что-либо, задумайся, угодно ли сие деяние Богу.
– Прекрасный спич, батюшка, браво, ты прямо, как мой бывший замполит заговорил, за это надо выпить…
– Не кощунствуй, сын мой, помни, где находишься, а выпить, это мы с Божьей помощью проделаем с удовольствием…
Через какое-то время, обеспокоенные долгим отсутствием батюшки и Манчи, друзья и родственники, гуськом высыпали во двор, и подошли к трапезной, оттуда раздавалось двухголосое, красивое и радостное, как солнечное утро, что разлилось окрест, застольное абхазское пение…
После посещения церкви Манча не стал заядлым трезвенником, однако в значительной мере уменьшил не только дозу потребления спиртных напитков, но и времяпрепровождения за различными застольями. Подтверждает ли это наличие Бога, трудно сказать, да никто об этом в данном контексте и не задумывался.
[divider]
Руслан Тарба
Сухум