TOP

Небольшая Советская Энциклопедия

Александр Левинтов

 

Книга 1. О ВКУСНОЙ и ЗДОРОВОЙ ЖИЗНИ

Публикуем с продолжением. Начало в #10(94)-2008г.

Вся эта серия уже давно представляет собой памятник исчезающей эпохи и культуры, смешной и страшной, наивной и гордой, унизительной и возвышенной. Что это было?… А вот послушайте-ка.

 

 

УХА

Конечно, есть выдающиеся рыбные супы: знаменитая сборная солянка с осетриной или севрюгой, с оливками и каперсами, незабвенный пшенный суп с вяленым снетком, есть, наконец, элегантный и дорогой суп из акульих плавников (он позволяет поддерживать мужские стати за счет серьезного опустошения кармана), но о них – как-нибудь в следующий раз.
Самая простая рыбацкая уха на костре варится в ведре или котле. Крупные чищенные куски рыбы, лучше разных пород, укладываются на дно и заливаются на ладонь ребром водой выше, чем рыба. Когда вода закипит, юшку лучше не снимать (впрочем, чистоплюи и врачи все равно снимают), а бросить туда нечищеную луковицу и крупного нареза картошку. Перед самой готовностью добавить перца горошком и красного молотого, лаврушку, можно сельдерей-укроп-петрушку и обязательно чарку водки (именно чарку, а не рюмку, лафитник или стакан).
Классическая волжская уха – тройная. Сначала варятся нечищеные сопливые ерши. Полученную юшку процеживают сквозь марлю, а ершей выкидывают. В юшке варят налимов, лучше молодых; когда бульон готов, налимов тех положено отправлять к ершам собачьим, однако те, кто соскучился по налимам, могут их съесть. Особенно рекомендую бежевую здоровую (не в смысле небольную, а большущую) печень, голову и брюшко. Уже на налимьей основе, также процеженной, варят стерлядку, ну, если стерляди нет, то осетрину или белорыбицу, но это гораздо хуже. Тройная уха требует тонких пряностей, помимо обычных – чуть-чуть корицы, два микроба шафрана, листок майорана, крупицу имбиря (я все говорю в расчете на интимную компанию, а не для общепита). В готовую горячую уху закладывается: пара долек лимона (тоненьких!), горсть греческих, на худой конец испанских, но ни в коем случае, не алжирских и не тунисских маслин, кажется, еще что-то, но Бог с ним. Хорошо подержать немного под паром веничек из аира, чабреца и донника. Затем быстро закрыть крышку и поставить кастрюлю в ванную с холодной водой на полчасика. Если удастся, сделайте воду проточной, аромат шафрана не терпит стоячей воды и слегка прокисает, а без охлаждения может даже прогоркнуть и будет пахнуть увядшим сандалом. Этого допускать никак нельзя.
Дальневосточная уха из лососей хороша, помимо всего прочего, необычными и весьма запашистыми приправами из местных дикоросов – корешков и травок.
Обская уха (до превращения этой реки в нефтепровод) отличалась необычайными ухищрениями в осетровом или сиговом секторах. Кстати, только эти две породы и идут в обскую уху. Остальное и рядом не кладут.
Если вы не едали астраханскую уху из сомятины, считайте, что вы еще не вышли из младенчества, невинны и ничегошеньки не знаете о нашем белом свете.
Архангелогородцы, естественно, в основном напирают на треску, но вот если вам предложат уху из мезенской семушки, то, умоляю, не отказывайтесь. Это – бесконечно-ясный полярный день и северное сияние одновременно. Так как местная водка не блещет, то брать этот продукт надо в Вологде. Даже если вы не доедете после этого до Архангельска, вологодская водка вас не разочарует и утешит.
О Ленской ухе – особый разговор.
Пелядь – самый маленький сижок, размером, может с тюльку, только толстенькая и круглая, в перламутрово-розовом ореоле мельчайшей чешуи. В ухе пелядь вываривается полностью, переходя в бульон, придавая ему консистенцию не жидкости, а суспензии. Потом в этом бульоне, процеженном по горшкам, варится нельма. Вообще-то нельма – королева Оби, но это не мешает ей плавать и по Лене.
В отличии от тройной ухи, объединяющей все три сословия, ленская уха – это скорее дворянское собрание, где мелкопоместный дворянин и князь, тянущий волынку своего существования от Рюриковичей, в равной степени плюют на тощую и пузатую чернь.
Только не надо наваливаться. Сиди себе спокойно и пусть тончайшие ароматы горячей ухи витают над твоим убеленным – плешью ли, лондотоном ли? – челом, а можно и неубеленным. Лишь бы оно было. Потому что есть-то надо, а как будешь есть без него? Откуда рот взять?
Посмотри в иллюминатор, где в седеющем просторе повисли серо-зеленые низменные берега на подушках из пепельного песка. Взгляни, взгляни туда – там ничего уж нет. И движется не река и уж, конечно, не этот странный пароход. Твердь поплыла небесами из одной вечности в другую, а может это сама вечность, как змея в траве, проявляется извивами зависших берегов. Нет пути, но есть идущие – такова жизнь на Лене, пустынной в своей оседлости идущих.
Здесь облака плотнее островов, все оттого, что их формированье идет под гнетом бешенным веков устойчивого антициклинанья, яремнее, чем иго от Мамая. Вон справа Лену обложило тучей – ну и змей! – крученой, видимо, еще в тиши палеолита, она такой и встретит Судный день: стальной водой немокнущей забита.
Тойон (якутск. – хозяин) Лены, неба и жизни сед и грозен, но богат, сказочно богат и щедр. Он глух к страданиям и надеждам людей, но неумолим на неуважения и малопочтительность. Властная дань: две-три человеческих жизни за скверное слово на реке – и лишь мягкий небрежный и шустрый водоворотик.
Вон лодчонка уткнулась в песок. Костерок под укрытием лозняка. Прокопченый чайник. Неполное ведерко тогунка – еще одна сиговая рыбешка, чистая хамса по виду и размеру, но не на вкус, не на вкус! Полчаса сухого посолу – и, еще пахнущая свежим огурчиком, тушка с оборванными головой и внутренностями – сама нежность, голубоватая нежность небезродной аристократической мелочи тает во рту.
Насмотревшись сквозь иллюминатор ресторана в протерозойную даль и начав кое-что понимать, ты непременно обнаружишь перед собой увесистый горшок и деревянную ложку при нем. А в горшке – молодая картошечка, плотные и округлые, неразваривающиеся и неразваливающиеся, а картинно- ровные куски нельмы. И дух стоит над этим, знаете ли, свежайший от петрушки и сельдерюшки, нескупо накрошенных в варево. Это даже не дух, а некий зуд в желудке, как писк одинокого комара под потолком – и есть он, и не уловим, и не указуем, где именно. Вспоминается в связи с ушицей и горшочком нечто исконное.
Неизменным в ухе является порционный кусочек лаврового листа, доведенный до средиземноморской свежести. В каждом горшке. Чтоб убедиться в этом, мне пришлось опростать их несколько. Думал – помру. Ничего, выжил.

[divider]

Руcским изданием “Плейбоя” “Книга о красивой жизни” признана лучшим изданием месяца. С конвейера издательства Ольги Морозовой сходит “Книга о вкусной и здоровой  жизни” и другие тома “Небольшой Советской Энциклопедии” постоянного автора журнала «Флорида» Александра Левинтова.  Замечательный  дизайн богато исполненного издания, набор, который  легко и приятно читать,  необычный стандарт  — что еще нужно для домашнего чтения и в качестве лучшего подарка к дню рождения или празднику?
Стоимость – всего $15.
Заказ можно сделать у автора, Александра Левинтова, по телефону +7-499-3088067 (дом)
+7-926-3026685 (моб), по почте, Россия, Москва. 105538 Магнитогорская улица 27,
квартира 111, или по электронной почте alevintov44@gmail.com

Comments are closed.

Highslide for Wordpress Plugin