Михаил Ландер
капитан дальнего плавания, ветеран Второй мировой войны,
лауреат премии журнала «Флорида» – 2003г.
В бывшем СССР, а теперь и в России, много официальных праздников, чтобы их перечесть не хватит пальцев на руках и ногах – от Дня учителя и шахтера до Дня рыбака и ветеринара. Это только профессиональные. А есть еще праздники военные, у каждого рода войск – свой. В общем, гуляй – не хочу! Ну как тут не выпить, если ты патриот своей страны? Вот и пьет Россия – праздники ведь утверждены государством.
Куда как скучней живется в Америке. С редкими Днем ветерана или Днем Независимости – губы засохнут. Поэтому, когда меня поздравляют с каким-либо давно мной забытым праздником, я не обижаюсь. У меня к этому особое отношение, а с возрастом тем более. Но когда недавно, 23 февраля, мне позвонили и поздравили с Днем защитника, я несказанно удивился. Я такого праздника не знал. Кто кого и от чего защищает?
Зато у меня каждый год, в первую неделю февраля, есть свой маленький праздник – день моего возмужание, моя «бар-мицва». В ночь на 4 февраля 1943 года отряд морского десанта 260 человек скрытно, на катерах, подошел к мысу Мысхако. Стремительным ударом десантники выбили немцев с побережья и закрепились на захваченном плацдарме.
Весь отряд десантников состоял исключительно из добровольцев разных родов войск. Наше отделение в 32 человека было набрано из моряков потопленных кораблей. Мы не были морской пехотой, мы были моряками и гордились этим. И когда командиры хотели переодеть нас в пехотные ботинки и обмотки, мы зароптали.
Сначала нам пригрозили трибуналом, но потом отстали. Единственное, чем мы нарушили морскую форму – это специальный армейский пояс поверх бушлата. На него удобно подвешивались гранаты, пистолеты и ножи. Наш командир, опытный десантник, каждое утро повторял: «Зарубите, где хотите: у нас особая школа, ленивых не любит и не прощает». Тренировались мы до изнурения много, с утра до ночи. Обучались не только высадке на берег в ночное время в зимних условиях, но и стрельбе из различных видов оружия, включая трофейное, метанию гранат и ножей из различного положения, приемам рукопашного боя, разминированию и многому еще.
Самое трудное – метание ножа и гранаты. Настоящее искусство. Ведь нужно было, чтобы нож в воздухе перевернулся острием к цели, или «лимонка» не взорвалась в твоих руках. После этих тренировок руки буквально отваливались. Но уроки даром не прошли. Возможно, благодаря им судьба меня хранила.
Я долгие годы хранил эти навыки. Уже здесь, в Америке, часто посещал тир и стрелял из любого положения в «муху» к удивлению и восторгу зрителей. В парке вонзал кухонный нож с двадцати метров в дерево по самую рукоятку. Я не привык хвастаться, но что не вру, могут подтвердить мои близкие друзья. Правда, после 90-летия зрение стало подводить, и я эту практику забросил, возраст не тот, да и обстоятельства другие, но суровую школу десанта усвоил с благодарностью на всю жизнь.
Вот уже несколько лет подряд в начале февраля непроизвольно в голове рифмуются строчки, от которых я отмахивался, но они упорно меня преследовали и наконец-то сложились в единое целое, как дневник того дня. Я знаю, что мой друг редактор «Флориды» и «Паруса» Александр Росин не любит публиковать стихи самодеятельных авторов, но, надеюсь, что в порядке исключения, как приложение к этому тексту, напечатает. Это мой долг перед внуками. Ведь из 32 бойцов нашего флотского отделения в живых после того десанта осталось всего 17. И уж, поверьте, умирать никто не хотел, и все имели право на свой личный праздник.
Десант
Что ж ты снишься опять и опять?
Я пытаюсь прогнать тебя прочь,
Сон, где время воротится вспять,
Возвращая в далекую ночь…
Катера ждут, уткнувшись в песок,
Притаившись в пугающей мгле.
По утру предстоит нам бросок
На полоску на Малой Земле.
И по горло в воде ледяной
Под свистящий, неистовый град,
Автоматы подняв над собой,
Напролом мы рванем в этот ад.
Мы ползем, как ужи, по камням.
Враг в окопах – вот цель впереди!
Раз лимонки в руках, значит нам
Надо только тyдa доползти.
Сверху пуль обжигающий свист
И предательски вдруг рассвело.
Вон матрос на «колючке» повис,
Даже имя не помню его…
Вместо лозунгов уличный мат,
А в коленках противная дрожь,
На груди у меня автомат
И десантный на поясе нож.
Помню только сплетение тел,
как на ленте немого кино…
Кто, по счacтью, из нас уцелел,
Знает, чем завершилось оно.
И внезапная вдруг тишина,
А в глазах через слезы – туман.
Кто-то обнял за плечи меня:
«Поздравляю с крещеньем, пацан!»
От бинта отрывая кусок,
Я присел на холодный гранит,
Вытираю от крови клинок,
И меня почему-то тошнит.
Я впервые тогда закурил
И из фляжки впервые глотал,
Там я юность свою схоронил,
Там я за ночь мужчиною стал.
Снова брезжит февральский рассвет,
И как будто я вижу во мгле
Пацаненка семнадцати лет
И десант мой на Малой Земле.
Дважды мать хоронила меня,
Возникал я, как Феникс из пепла,
Это крест мой, спасибо судьба,
Благодарен, что ты не ослепла.
Oт редакции.
Михаил Ландер не просто наш многолетний автор, он – друг. И хотя у меня с ним разница в 27 лет, мы очень близки и давно на «ты». Конечно, для меня эта дружба невероятно дорога, потому что хоть и повидал я за многие десятилетия своей журналистской работы разных великих и простых людей, таких, как Ландер, пожалуй, не встречал. Знания, опыт, невероятная смелость и сила, простота и доброта – в этом человеке всего с избытком.
Мне радостно, что все свои очерки мастер печатает у нас. И еще радостно, что с ним можно обсуждать всё им написанное. А поскольку в литературе главное – детали, я попросил капитана Ландера остановиться на них.
Вот его дополнение, которое, как мне кажется, очень важно.
Александр Росин.
«Дружище, есть эпизоды, которые я не включил в рассказ о десанте, мне казалось, что они читателю не интересны, но память это хранит. Жаль, что мои глаза стали уставать, не соответствуют размерам памяти.
Готовились к десанту мы усиленно. Не смотря на морозную зиму, мылись только холодной водой. Вечером перед сном клали руки по локоть в тазик с ледяной водой, чтобы отошли и можно было заснуть. Подъем каждое утро 5:30. Иногда за едой засыпали, мы ведь совсем молодые все были.
Перед высадкой мы получили по австрийскому пистолету парабеллум калибра 9мм (равного ему не было и нет до сих пор по простоте и надежности, в отличие от советских калибра 7,62 «ТТ», «Макаров» и других, боящихся песка и грязи) и по три обоймы к нему. Прицельная точность парабеллума(почему-то многие его называли «шмайсер»), – до 200 метров, не то что наши до 50-ти.
Каждому десантнику выдали по три «лимонки», автоматы с 3 дисками (один в стволе) и малые аптечки.
Десантные ножи – длина примерно 25 см. – кидались с расстояния не более 5 метров, иначе терялась сила и точность. Лучший прием метания из-за плеча.
Гранаты – высший пилотаж, кто мог метать с обеих рук, но на это были способны только единицы. В основном использовались Ф-1 «лимонки», вес около 1 кг. Они имели два кольца: одно – для ношения на поясе, второе, поменьше, предохранительное. Оно надевалось на большой палец. Бросать надо было сильно и резко, чтобы кольцо выдернулось и осталось в руке, иначе подорвешься сам – время от броска до взрыва 6 секунд. Во время тренировок каждый день метали и бросали по 30 ножей и гранат, не считая стрельб и высадок в воде на берег. Вот что хранит еще моя память. Хотя не знаю, нужно ли это кому-то еще, кроме меня и тебя?
Обнимаю, Михаил Ландер.»