Александр Росин
главный редактор
«Несколько лет назад моему двоюродному деду цирковому артисту Константину Берману исполнилось 100 лет со дня рождения. Мне стыдно признаться, но узнала я об этом только благодаря журналисту Александру Росину, который уехав в Америку много лет назад и сохранив любовь к цирку и к его артистам, вспоминает о них на страницах своего журнала и в Фейсбуке. Спасибо Вам большое, Александр, и низкий поклон!»
Из письма Анжелы Берман-Брансон/Anjela Berman-Brunson, Las Vegas, Nevada.
Письмо Анжелы, что называется, позвало в дорогу. Посмотрел в интернете, как отмечал российский цирк сто лет со дня рождения Константина Бермана. Нет, ничего не нашел. А, честно говоря, малость рассчитывал, что вспомнят одного из лучших клоунов советского цирка.
Ну, ладно, тогда я сам…
Год, может быть, 1982-й. Сидим в курилке за кулисами Минского цирка с эквилибристом Юрием Половневым. Он уже не курит, но терпеливо сносит мой дым, тем более, что здесь удобно, уютно и всех, кого надо увидеть, увидишь. Вот идет силовой акробат Борис Лавин. Он быстро проходит мимо, потом вдруг оборачивается и, как будто что-то вспоминая, говорит мне:
– Вы ведь Росин? О цирке пишете?
– Да, бывает, и о цирке.
– А почему вы обо всех в программе пишите, а о нас с Канарским – нет?
– Знаете, Борис, – говорю я, – не обо всех я пишу, а только о тех, кто мне интересен.
– Вы пишите о тех, на кого есть разнарядка вашего редактора?
– Журнал, в котором я работаю, называется «Рабочая смена», и редактор был бы рад, если бы я меньше писал о цирке, а больше о пролетариях.
– А вы знаете, – голос Бориса Лавина становится громким и тревожно-нервным, – вы знаете, что перед вами первый еврей-артист цирка, получивший звание заслуженного артиста РСФСР?
У Шукшина это называлось «срезал». Следующим ходом он обзовет меня прихвостнем антисемитов.
– А как же тогда Эмиль Кио? Тоже еврей. И даже народный, – приходит на помощь Половнев.
Я не сдерживаюсь и начинаю хохотать:
– Классное звание: «Народный еврей Российской Федерации»!
Лавина злит мое веселье. Он поворачивается ко мне боком и говорит Юре:
– Иллюзионистом быть – не много ума надо. Ящики открывать любой может. Ты назови акробата.
– Константин Александрович Берман. Он хоть и клоун, но и акробат от бога, – говорю я.
Борис Лавин обиженно фыркает и пропадает где-то в коридоре. Мы с Половневым недоуменно смотрим друг на друга. А потом некоторое время молчим. Я вспоминаю десятки отличных цирковых артистов-евреев, которых мог бы назвать Лавину в качестве аргумента, а о чем молчит Половнев, не знаю.
Потом он говорит:
– Ах, Костя Берман, какой потрясающий был артист! Хорошо, ты вовремя вспомнил. Я уж хотел назвать Гену Ротмана, но не был уверен, делали они с Маком акробатические номера. А Костя… Помнишь его «выходную» репризу? А в полете у Вити Лобзова? Великий, великий артист… И Саша Родин, племянник, в него пошел. Тоже будет заслуженным, помяни мое слово. Хоть и еврей…
Немножко промахнулся мой друг Юра Половнев, племянник и ученик Константина Берман Александр Родин, как и положено, превзошел учителя, стал народным артистом России. Жаль, ушел рано. А там, куда ушел Александр Николаевич Родин, не так уж важно, какое у тебя звание и уж тем более, какая национальность. Там все клоуны в одном манеже: Мусин, Никулин, Попов, Енгибаров, Берман, Кещян, Цхомелидзе, Родин, Карандаш… И не тесно им, и никто никому не завидует, и все вместе весело и радостно они придумывают новые репризы. А над ними сияет радуга. Тоже весело и радостно. Ведь в некоторых языках радуга так и зовется «весёлка».
[divider]
Александр Росин
На снимке клоун Константин Берман и его партнер ослик Ося.