Александр Росин
главный редактор
Разве можно по-настоящему оценить красоту мира,
если сомневаешься, имеет ли он право на существование?
Кадзуо Исигуро «Художник зыбкого мира».
Все будет офигенно!
Кто знает, как сложится год у братских народов Азии, Африки и Латинской Америки. Какими будут озимые и яровые в Костромской области и надои молока в Ботсване. И сбор хлопка в долинах между Сырдарьей и Амударьей. Ясно одно: к концу первого месяца года, у меня созрел лимон. И это отличный знак!
Не кисните! Вспомните слова Тимура Шаова: «Всё будет офигенно, всё – ништяк!»
Фото Александра Росина/Alexander Rossin, журнал «Флорида-RUS».
И шум отечества нам сладок и приятен
Когда уезжал с океана, на паркинге, обычно тихом в это время, услышал крики. Посмотрел, немецкие спортсмены-байдарочники обсуждали вчерашнюю гульбу. И вспомнил, как давний мой приятель сухумец Русик Тарба рассказывал, как они с женой проснулись в тихой провинциальной баварской гостинице от страшного шума. «И Нана сказала: «Только наши могут так орать». «Я выскочил в коридор, точно – наши, абхазский танцевальный ансамбль приехал», – с азартом вспоминал Русик.
Забавно, но похожую историю рассказывали мне музыканты из Тбилиси, футболисты из Тель-Авива, спортсменки из Киева, авиамоделисты из Казани – я слышал ее в разные годы от грузин, израильтян, украинцев и татар. Видимо, для каждого родной шум сильнее других.
Сто лет бронзовой девушке
Сегодня 100 лет со дня рождения Ниночки, Нины Израилевны Каданер (1920-2001), бронзовой девушки с книгой на станции “Площадь революции”.
“Мы прошли мимо стахановца с отбойным молотком, инженера с шестеренкой, птичницы с петухом, который приносит несчастья влюбленным, мимо хлебороба, физкультурника и остановились перед скульптурой сидящей девушки с книгой.
– Это – Ниночка, моя подружка, – сказала Фрина. – Она не была красавицей, но у нее была идеальная фигура. Позировала Манизеру, а потом, когда ее отца — он был метростроевцем — расстреляли как врага народа, мы часто приходили сюда с цветами в день его рождения. Другого памятника у нас не было…
– У нас?
– Мой папа проходил по тому же делу, что и ее отец… – Фрина помолчала. – Ниночка всю жизнь работала редактором в литературном журнале… скромная зарплата, чужие тексты, одиночество, страх… а сейчас влюбленные трогают на счастье ее бронзовую туфельку… – Встрепенулась. – Наш поезд!
Я стоял у окна вагона, не сводя взгляда с бронзовой Ниночки, к ногам которой живая Ниночка из года в год приносила три гвоздики.
Еще минуту назад станция «Площадь Революции» была штукой, ding an sich, таким же произведением искусства, как пирамида Хеопса или дюшановский унитаз, и вдруг в этом ледяном великолепии гранита, мрамора и бронзы, где-то в укромной глубине сбивчиво, торопливо, тихо забилось маленькое человеческое сердечко, и все согрелось, ожило, и все это — и красный мрамор, и черный гранит, и бессмертная бронза, и птичница с волшебным петухом-злодеем, и собака, и солдат с ружьем — стало теплым, близким, нечужим и вошло в мою жизнь, оставшись в ней навсегда…”
Из романа Юрия Буйды “Стален”.
И немедленно выпил
В предисловии к поэме Ерофеев сообщает: «Во вступлении к первому изданию я предупреждал всех девушек, что главу «Серп и Молот — Карачарово» следует пропустить, не читая, поскольку за фразой «и немедленно выпил» следует полторы страницы чистейшего мата, что во всей этой главе нет ни единого цензурного слова, за исключением фразы «и немедленно выпил». Добросовестным уведомлением этим я добился того, что все читатели, особенно девушки, сразу хватались за главу «Серп и Молот — Карачарово», даже не читая предыдущих глав, даже не прочитав фразы «и немедленно выпил». По этой причине я счёл необходимым во втором издании выкинуть из главы «Серп и Молот — Карачарово» всю бывшую там матерщину». Но в интервью Ерофеев признавался, что это выдумка — глава «Серп и Молот — Карачарово» всегда состояла из одной фразы.
Виктор Баженов, сайт polka.academy
Всякое даяние – благо
Однажды автор “Острова сокровищ” Стивенсон, переселившийся на Самоа, во время прогулки увидел прокаженного полинезийца и остановился, чтоб рассмотреть его гниющее лицо. Но тот подумал, что прохожий с завистью зарится на сигару, которая тлела в его губах. Поэтому прокаженный, сделав последнюю затяжечку, протянул окурок Стивенсону. Спутник дернул его за рукав и крикнул “Ты что?!” но Стивенсон сказал: “Это подарок!” – взял окурок, поблагодарил туземца и докурил сигару.
Всякое даяние – благо.
Из ФБука Дениса Драгунского.
На фото – Роберт Льюис Стивенсон на Самоа.
Хозяйка редакционного сада
Ангелы проживают
в своих облаках роскошных.
Дотуда не достучаться.
Оттуда не дозвониться.
А радость они посылают
людям в собаках и кошках.
В собаках быстрей доходит.
В кошках дольше хранится.
Сергей Плотов
Фото Александра Росина/Alexander Rossin, журнал «Флорида-RUS».
Здравствуй, папа!
Перед смертью Александр Дюма-отец сказал своему сыну Александру Дюма-сыну: «Меня упрекают в том, что я был расточителен, Я приехал в Париж с двадцатью франками в кармане. — И, указывая взглядом на свои последние деньги на камине, закончил: — И вот, я сохранил их… Смотри!»
Он умер во сне, и его сын вынес ему приговор: «Он умер так же, как жил, не заметив этого».
Сын был обижен на папу. Он был незаконнорожденным. Впрочем, ведь и папа был незаконнорожденным. Да и дедушка — «черный дьявол» тоже был незаконнорожденным. Вся семья у них была — незаконнорожденная.
И действительно, как утверждал какой-то великий писатель, наверное, русский (у русских много великих писателей), «все законнорожденные семьи законнорожденны одинаково, а каждая незаконнорожденная семья незаконнорожденна по-своему».
При этом Дюма-сын поставил памятник Дюма-отцу и «каждый день, возвращаясь домой, говорил статуе: «Здравствуй, папа!»
Logak Leonid
Грамота больше, чем жизнь
При вручении в 1923 году Яблочкиной грамоты, актриса произнесла: «Спасибо вам большое за награду, ведь при царском режиме нас унижали подачками: то денег дадут, то дом или лошадь подарят. Я ведь всё промотала! А это — на всю жизнь!».
Однажды А.А. Яблочкину спросили: «Александра, как вы себе представляете коммунизм?» И та ответила: «Будет прекрасное время! Везде изобилие продуктов, у всех свои дома, никто не будет ютиться в коммуналках, люди будут вежливыми, на улицах будет порядок и чистота. В общем, как при царе…»
На снимке: актриса Александра Яблочкина в роли Натальи Дмитриевны в комедии «Горе от ума». 1911 год.
Эту фобу не задушишь, не убьешь
Был у меня друг. А у него был дедушка. Старенький такой. И слепой с войны. Жил он в горах. Отдельно ото всех. Сидел днями на просторной веранде и курил одну за одной папиросы. Эти папиросы были самопальными. Старик сам выращивал табак. Сушил его и мельчил прямо на этой же веранде. А потом его внук и я, когда бывал в гостях, набивали табак в пустые папиросы, которые назывались “гильзы”.
Старик всегда молчал. Мне даже казалось, что он и говорить по-русски не умеет. Тем более, что мой друг был говорлив, и не стеснялся при деде рассказывать всякие истории из жизни школы или их села. А дед никак не реагировал.
Но однажды он вдруг сказал. Голос у него оказался хриплым и с очень сильным кавказским акцентом. “Зачем ты ругаешь этот учител? Среди русских тоже бывают хорошие люди”.
И теперь, когда я слышу созданное новоязом слово “русофоб”, думаю: тот старик, он каким был по их определению: фобом или филом? Нет ответа.
На снимке: армянский скрипач на военном кладбище в Нагорном Карабахе.
Фото – автора «Флориды» Георгия (Гоги) Цагарели (1947 – 2020 г.г.).