TOP

Ищите женщину

Михаил Ландер

 

В доперестроечные времена на всех судах советского морского флота существовал институт первых помощников капитана – помполитов. Они играли роль комиссаров. В их задачу входило идеологическое воспитание советского человека, а главное – слежение за моральным обликом моряков в море, и, особенно, во время заходов в иностранные порты.
Так как партия коммунистов была единственной и провозгласила себя, извините за их выражение, «совестью, умом и честью эпохи», то каждое предприятие должно было иметь партком. А у таких огромных объединений, как морское пароходство, партком был на правах райкома. Людям моего поколения это хорошо известно. И какую пакость руководители этих парткомов-райкомов и их ретивые члены могли сделать любому человеку – тоже всем известно.
Но флот есть флот, здесь судьба всего экипажа порой может зависеть от одного человека, и не всё и не всегда укладывалось в партийные рамки. Поэтому отношение членов экипажа к помполитам было недоверчивым. А если правду сказать, плохо к ним относились моряки, как к дармоедам и ненужному балласту. Редко среди них попадались порядочные люди. Из тех, с кем мне приходилось плавать, нормальными, можно сказать, были единицы. А в основном это все отставники из КГБ, МВД или неудавшиеся партийные чиновники. Но в судьбе моряка силу они имели огромную: достаточно было в полит донесении (именно так именовался этот документ) написать, что такой-то член экипажа не соответствует облику «советико моралико», как ему закрывали визу на загранплавание. Потом долго надо было бегать по инстанциям и доказывать, что ты не верблюд.
Впрочем, над нами, капитанами, они власти не имели, так как капитан утверждался указом министра и за его подписью. Да и комсостав они старались не трогать, чтобы лишний раз не ссориться с капитаном, который всегда оберегал «честь мундира».
У помполитов были прозвища – «помпа» (самое распространенное), комиссар (им очень нравилось), а за глаза, в общении между всеми моряками – «стукач», «партухай», «вертухай», «цветовод», а еще почему-то – «Бетховен». И хотя возможности и сила формально были на стороне «помпы», если случалось, что он все-таки допекал экипаж до лютой ненависти, то лучше всего помполиту было брать чемодан и уходить с парохода добровольно под любым предлогом, ибо месть моряков могла быть неожиданной и жестокой.
Вот об одном таком случае, где в роли мстителей, как это не удивительно, выступили женщины, я и хочу рассказать.
Я был тогда капитаном на пароходе «Златоуст». Предстоял полугодичный рейс. Экипаж был набран, мы уже готовились к выходу в море и вдруг помполит Кокшаров, с которым я работал до этого, человек проверенный и надежный, попадает в больницу. Вместо него срочно – а как же без помполита? – присылают нового. Худощавый, средних лет, бородка – клинышком, по фамилии Хотанин. Ему сразу прилепили кличку «Хоттабыч», по сходству с литературным детским героем. У Хотанина это – первый в жизни рейс, а так он был секретарем парткома какого-то цеха на судоверфи. Как донесла «разведка», с ним нужно быть на чеку, человеком Хоттабыч по мнению знавших его был противным и скользким. К сожалению, информация эта позже подтвердилось полностью. Первый месяц он привыкал к пароходу, к качке, распорядку, знакомился с экипажем и все заносил в блокнот. А раз пишет, значит стукач, подсказывал нам наш жизненный опыт. А потому члены экипажа старались с ним не общаться.
Первая моя стычка с помполитом произошла после того, как моряки пожаловались, что он без стука заходит в каюты, проверяя, кто чем занимается. Особенно подобная бесцеремонность возмущала женщин.
Я вызвал Хотанина к себе в каюту. Он зашел, не постучавшись, и плюхнулся в кресло.
–Что случилось, Мастер?
– Во-первых, – сказал я, – по закону вежливости выйдите и постучитесь. Во-вторых, сядете тогда, когда я вас приглашу сесть. В третьих, Мастером меня могут называть только штурманы, а для вас я – «товарищ капитан». Вы здесь не надсмотрщик, а воспитатель, и занимайтесь только тем, чем вам положено по уставу. Поняли? А теперь идите и работайте!
Такого поворота он не ожидал и выскочил из моей каюты, как ошпаренный.
К сожалению, подобные люди перевоспитанию не поддаются, они только прячут внутрь свою злость на всё и всех. Так же случилось и с новым замполитом.
Много лет со мной плавали буфетчица Зина и электромеханик Сергей. Скромные, работящие люди. Я знал, что они муж и жена, что у них двое деток, что они копят деньги с каждого рейса и строят дом. То, что у Сергея и Зины были разные фамилии и то, что официально их брак не был зарегистрирован, не удивительно: по советским законам на одном пароходе не разрешалось работать мужу и жене.
Я к Зине очень привык, к ее чистоте, умению сервировать стол для приема иностранных гостей и всяческих комиссий, которые в советских портах, как тараканы наваливались на капитана. Она никогда не выглядела уставшей, всегда вежливая, быстрая с неизменной голубой лентой в светлых волосах – украинка, как с картинки. Самое ценное – за годы плаваний Зина научилась понимать меня с полуслова, а это в наших условиях порой было очень важно. Сергей был лет на пять ее старше и слыл одним из лучших электромехаников в пароходстве. А специалисты, понятное дело, всегда на вес золота. Поэтому когда случалось и меня назначали на другой пароход, я Зину и Сергея тоже забирал с собой. Друзей в отделе кадров пароходства у меня было достаточно и стоил такой перевод всего ничего – бутылки коньяка или виски с плиткой шоколада.
Однако вернемся к истории с помполитом. Проходит середина рейса и мне на стол ложится рапорт Хотанина, что на пароходе свирепствует аморалка, процветает семейственность, что буфетчица спит с электромехаником, все в экипаже об этом знают, но капитан закрывает глаза.
Я вызвал помполита к себе и пытался с ним поговорить, объяснив ситуацию. Но он закусил удила, и стал меня обвинять в попустительстве. В общем, дошло до утверждения, что я распустил экипаж, да еще и и редко посещаю его воспитательные беседы о роли партии.
Как и следовало ожидать, в итоге после возвращения в порт помполит накатал донесение в партком.
Когда пароход на пару недель поставили в док для планового осмотра, на судно прислали новую буфетчицу. Я отправился в кадры пароходства с тяжелым чувством. Точно, Хоттабыч измазал Зину, как смог. А заодно и меня тоже выставил плохим руководителем, потакающим моральному разложения в коллективе. Вслед за Зиной из команды отчислили и Сергея.
До отхода осталось несколько дней. Вдруг ко мне приходит Хоттабыч, просит подписать денежный аттестат. Лицо у него почему-то забинтованным.
– Чего это вы нас покидаете, – спросил я, – или нашли пароход получше?
– Я еще и до вас тоже доберусь, – вместо ответа злобно буркнул он, забрал бумагу и вышел.
Вечером домой позвонил мой приятель-кадровик.
– Миша, с тебя бутылка! А завтра жди сюрприз.
И действительно, на другой день, за сутки до отхода, уже заканчивали погрузку, приходят с направлениями Зина и Сергей. Для меня их возвращение было большой радостью.
Начался обычный рейс и уже в море, после отплытия, рассказала мне Зина эту историю.
Пока мы стояли в доке, Хоттабыч несколько раз приводил на борт свою жену. Чтобы пройти на пароход не члену экипажа, надо в проходной порта предъявить паспорт или удостоверение и сказать к кому идешь. В проходной есть список экипажа, охранник сверяет его и пропускает внутрь. Одна из знакомых Зины последовала в проходную вслед за женой помполита. И когда жене выдали пропуск, подруга заявила охраннику, что это она жена помполита и сейчас к нему идет. Настоящую жену задержали в проходной для выяснения, кто есть кто и вызвали по телефону помполита. Пришел удивленный Хоттабыч. Охранник спрашивает, кого из двух женщин он ждет. И тут началось представление. Жена Хоттабыча влепила ему огромную пощечину, а другая «жена» на всю проходную стала орать:
– Ах ты, сука с партбилетом, меня за жену не признаешь? Как спать в море со мной, так я тебе жена, а как на берегу, сразу забыл! Попробуй, скотина, еще раз вызвать меня по звонку к себе в каюту!
Насилу их уняли. И поплелся Хоттабыч с разъяренной женой на пароход.
А надо заметить, что на пароходе в каютах комсостава, есть кнопка звонка для вызова дневальной или уборщицы. Жена, как зашла в каюту, сходу спрашивает: «Ну, сукин сын, какая еще кнопка у тебя есть, чтобы баб вызывать?» – Видит над письменным столом кнопка с табличкой «Вызов обслуги» и жмет на нее. Здесь начинается второй акт спектакля. Через несколько минут отворяется дверь и входит наша уборщица Таня в юбке выше пупа, напомаженная, грудь почти наружу В общем вид абсолютно стервозный, да еще в руках поднос с бутылкой водки и закуской. Глаза жены помполита осоловели.
– Привет, Хоттабыч, а это что за фифу ты привел? – вопрошает Таня. – Хоть бы предупредил, что ты с бабой, – и, оставив поднос, гордо исчезает.
Что потом было за дверью – слышала не только Таня, весь экипаж. После грохота и криков жена Хоттабыча вылетела из каюты и, чуть не сбив вахтенного у трапа, бегом помчалась к проходной. Сутки помпа просидел безвылазно в каюте, пытаясь заштукатурить поцарапанное лицо, а перед отходом, собрав чемодан, пришел ко мне за аттестатом. В графе «причина» я написал «заболел». И это была правда.
Дальнейшая судьба Хотабыча мне не известна, да я и не интересовался.
А вот Зина и Сергей дом построили, плавать бросили. Я был у них в гостях, познакомился с детьми. Живут они прекрасно, и фамилия у них сейчас общая – Родичевы.
А в рейс в тот раз мы ушли без помполита.

[divider]

Михаил Ландер
кaпитaн дaльнeгo плaвaния
Maйaми.
Лaурeaт прeмии журнaлa «Флoридa» 2003 г.

1 comment. Leave a Reply

Highslide for Wordpress Plugin