Выпуск 259.
Разве можно по-настоящему оценить красоту мира,
если сомневаешься, имеет ли он право на существование?
Кадзуо Исигуро «Художник зыбкого мира».
Рождение розы. День десятый. Сегодня ей 100 лет!
Если правы крупнейшие розоведы Грум-Гржимайло, Семенов-Тяньшанский и Биль-Белоцерковский, один день жизни розы равен десяти годам жизни человека. Таким образом, сверяясь с математической таблицей Кох-Кухарж, мы приходим к выводу, что моей розе сегодня исполняется ровно сто лет!
Кто как, а я за советом – к Дмитрию Мережковскому. И он (умный, чертяка!) успокоил:
Если розы тихо осыпаются,
Если звезды меркнут в небесах,
Об утесы волны разбиваются,
Гаснет луч зари на облаках,
Это смерть, – но без борьбы мучительной,
Это смерть, пленяя красотой,
Обещает отдых упоительный, –
Лучший дар природы всеблагой.
У нее, наставницы божественной,
Научитесь, люди, умирать,
Чтоб с улыбкой кроткой и торжественной
Свой конец безропотно встречать.
Фото Александра Росина/AlexanderRossin, журнал «Флорида-RUS».
Граф Алексей Толстой – выдающийся акробат!
13 июня 1937 года, на самом пике сталинских репрессий, в связи с приговором «по делу троцкистско-бухаринской банды – Тухачевского, Якира и их сообщников» советский писатель Алексей Толстой предлагает для публикации в «Известиях» свою статью «Родина». «Мне не нужно будет много слов, чтобы узнать врага, – писал «красный граф», – Я узнаю его по чуждому блеску глаз!». Толстой даже не тратил время на написание этой статьи, а надиктовал ее по телефону.
В том же 1937-ом, во время поездки в Париж, Алексей Николаевич признавался художнику Юрию Анненкову: «Я циник, мне на все наплевать! Я — простой смертный, который хочет жить, хорошо жить, и все тут. Мое литературное творчество? Мне и на него наплевать! Нужно писать пропагандные пьесы? Черт с ним, я и их напишу! Я переписал заново «Петра Первого», в согласии с открытиями партии, а теперь я готовлю третью и, надеюсь, последнюю вариацию этой вещи, так как вторая вариация тоже не удовлетворила нашего Иосифа. Я уже вижу передо мной всех Иванов Грозных и прочих Распутиных реабилитированными, ставшими марксистами и прославленными. Мне наплевать! Эта гимнастика меня даже забавляет! Приходится, действительно, быть акробатом. Мишка Шолохов, Сашка Фадеев, Илья Эренбрюки — все акробаты. Но они — не графы. А я — граф, черт подери! И наша знать (чтоб ей лопнуть!) сумела дать слишком мало акробатов!»
На снимке – картина Петра Кончаловского «А.Н. Толстой в гостях у художника»
Из ФБука: Маленькие истории
Тьма в конце тоннеля
“Часто удивляются: откуда берется фашизм? Да ниоткуда он не берется, он всегда есть, как есть холера и чума, только до поры они не видны, он всегда есть, ибо есть охлос, люмпены, городская протерь и саблезубое мещанство, терпеливо выжидающее своего часа. Настал час – и закрутилась чумная крыса, настал час – и вырвался из подполья фашизм, уже готовый к действию.”
Юрий Нагибин
Итак, она звалась кроссандра…
Вот, распустилась сегодня в редакционном саду, видимо, в честь сдачи в типографию июльского номера. Называется кроссандра.
В этом цвете, с этим именем с этими рюшечками она похожа на юную учительницу начальных классов сельской школы.
Поработает пару лет, потом выйдет замуж за агронома, закончит заочно филфак областного педа, станет глупой и вредной занудой. Но пока – прекрасна!
Фото Александра Росина/Alexander Rossin, журнал «Флорида-RUS».
Чаще смотри на небо…
Пей там, где конь пьет. Конь плохой воды не будет пить никогда. Стели постель там, где кошка укладывается. Ешь плод, которого червяк коснулся. Смело бери грибы, на которые мошкара садится. Сади дерево там, где крот землю роет. Дом строй на том месте, где змея греется. Колодец копай там, где птицы гнездятся в жару. Ложись и вставай с курами – будешь иметь золотое зерно дня. Ешь больше зеленого – будешь иметь сильные ноги и выносливое сердце, как у зверя. Плавай чаще – будешь себя чувствовать на земле, как рыба в воде. Чаще смотри на небо, а не под ноги – и будут твои мысли ясные и легкие. Больше молчи, чем говори – и в душе твоей поселится тишина, а дух будет мирным и спокойным.
Серафим Саровский
Фото Александра Росина/Alexander Rossin, журнал «Флорида-RUS».
Марк Твен – о грустном весело
Когда-то, 50 лет назад, я писал курсовую, а потом и дипломную работу, в которой уверял окружающих, что магических реализм создали латиноамериканцы: Льоса, Карпентьер, Сильва, Маркес, Амаду… Но вот сегодня ночью начал читать “Автобиографию” Марка Твена. Она была опубликована относительно недавно, спустя 100 лет после смерти Самуэля Клеменса. И теперь гадаю: а не от Твена ли есть-пошел магический реализм? Вот, читайте:
“Много лет я был уверен, что помню, как в возрасте шести недель помогал своему деду пить горячий пунш с виски, но больше я об этом уже не рассказываю, я постарел, и моя память уже не так активна, как раньше. Когда я был моложе, то мог вспомнить все, что угодно, происходило ли оно на самом деле или нет, но сейчас способности моего организма угасают и вскоре я буду таков, что не смогу вспомнить ничего, кроме последних событий. Грустно так рассыпаться, но нам всем уготована такая участь.”
«Я – русский писатель. Жил, как нищий, болел грыжей…»
Жил-был русский писатель Д. Крачковский. О нем лет сорок тому назад Чехов сказал, что он – надежда русской литературы. Это его погубило. Писал он плохо, никто не хотел его читать. Жил он в нищете в Монте-Карло и часов по четырнадцать в день играл в рулетку: пять франков туда, пять франков сюда, глядишь, и набежит что-то. Так и кормился. Ходил обтрепанный, обросший, немытый. И все играл.
Однажды он заболел, и доктор сказал, что ему нужно вырезать грыжу. Он написал в “Последние новости”, объяснив, кто он, и просил собрать для него 300 франков. С большим трудом и неохотой собрали деньги – никто не хотел давать: его не знали, нигде не печатали. Послали ему 300 франков, и он их все проиграл в один час.
И вот он в совершенном отчаянии пошел в дирекцию казино. К директору его не пустили, но какой-то крупный служащий вышел к нему. Крачковский сказал:
– Я – русский писатель. Жил, как нищий. Болел грыжей. Мне в Париже собрали денег, чтобы эту грыжу вырезать. Я получил деньги и вот – всё проиграл. Верните мне мои 300 франков.
И случилось то, чего, кажется, не было с тех пор, как существует рулетка: дирекция вернула ему его 300 франков. И ему вырезали грыжу.
Из книги Нины Берберовой «Курсив мой».