Ежемесячный Журнал
Между нами Александр Росин Книги, которые нас выбирают Авторская рубрика Кастусь Северинец За окном Шаг в сторону Леонид Альтшулер Контейнер для мусора Новое имя Андрей Краснящих Андрей и Света следуют в Белгород Новое имя Георгий Гамсахурдия Запоздавший с осени лист Новое имя Михаил Моргулис Концерт для разбитой гитары Пародист представляет Евгений Минин Сострадательное
Александр Росин
редактор
Недавно я посетил города и веси на территории некогда нерушимой советской империи. Среди прочего встречался со своими коллегами: с журналистами, писателями, издателями. Все в один голос жалуются: народ перестал читать книги. Телевизор, интернет и айпот вытеснили издательскую продукцию. Как, витийствуя, сказала одна почтенная дама-редактор, в газете которой я когда-то, лет, скажем, 37-мь назад начинал, «безликий экран заменил аромат и шорох бумажных страниц».
В Витебске наголо «побрили» площадь Победы.
Точнее, ту еe часть, где был уютный скверик с деревцами редких пород, кустами сирени, клумбами и скамеечками для отдыха.
В тишине и уединении здесь можно было, кроме всего прочего, ощутить кровную, душевную связь с теми, кто не дожил до Победы и просто, по-человечески, отдать им дань памяти и уважения в своeм сердце, без пустопорожне-трескучих лозунгов типа «Подвиг советского народа бессмертен!» или «Слава народу-победителю!»
Деревья выкорчевали, клумбы заасфальтировали, скамеечки убрали.
Лозунги не тронули.
Доктор Зак время от времени подрабатывал, проводя прием больных в тюрьме. Это было неплохо с точки зрения заработка и позволяло больше ценить свободу.
Пройдя по тюремным коридорам он, наконец, вошел в кабинет, где его ожидал пациент, сидящий на стуле. Вид у пациента был довольно грустный.
Длинный нос и густая копна черных волос делала его похожим на неарийского ворона. Ворон был не согласен с устройством цивилизации и это проявлялось в блеске живых черных и злых глаз. Доктор Зак попытался присесть на неприятный, холодный, металлический стул, и в это время услышал голос:
Ему было восемнадцать. Ей — двадцать два. Его звали Андреем, еe — Светой. Они ехали из Харькова в Белгород, чтобы снять в какой-нибудь, абсолютно любой, гостинице, номер и заняться там сексом. Белгород, как им казалось, — это ближайший от Харькова город, где для них есть гостиницы. В Харькове на то время для них гостиниц не было. Были Светино общежитие — комната с двумя соседками, Мариной и другой Светой, квартира с родителями Андрея, да и, собственно, всё, не считая аудиторий IХ/40 и I/51 (а раз Андрей не хочет вспоминать о даче своего друга Тимура, то и мы о ней умолчим).
…ледяные брызги обжигают.
Со скалы падает ручей. За обочиной обрыв. Далеко внизу, сглаживая камни, извивается река.
К зиме наледь перекроет дорогу.
Встречных машин много – попутных нет. Нам уступают – мы поднимаемся. Мой спутник в знак благодарности поднимает руку.
Останавливаемся на перевале.
Белыми пятнами по склонам перетекают отары овец. Они – на зимние пастбища.
Здесь тяжело дышать. Мы на вершине. До места еще часа полтора, но спускаться быстрее.
Продолжаем путь.
– Забил я, Михеич, на всю эту пародию. На фиг! Я, между прочим, Эллингтона играл не для них, а для себя. Теперь не могу больше, потому что птицы приплывать стали, садятся на карнизы и укоризненно качают головами, мол, что же ты, дубина, крем-брюле псам раздаешь. Птицы эти тоскликушами называются. Ты на них смотришь и болезнь в тебе начинается. Снизу идет оно и доходит до сердца, останавливается возле него, а потом обхватывает обручем , и потихоньку сжимает, и вдруг, ночью проснешься, а оно совсем болит, будит тебя, видно на обруче шипы маленькие и они впиваются, и не знаешь, что тебе надо, но знаешь, что очень надо, а не знаешь что… Больно… и не знаешь, куда податься от этого… Сивка ты мой, Сивка, убёг, убёг, не, не убёг, скорее увели тебя добрые люди, увели…
Спортсменка страшная с веслом.
Стоит одна. И смотрит хмуро.
Просвечивает арматура,
Проверенная на излом.
Иосиф Куралов
Спортсменка обликом страшна…
Вот, люди…
Ей бы для прикола
Поставить рядом дискобола,
Чтоб не страдала так одна.
Я вижу боль во взгляде злом,
И соблюдая степень риска,
Не приближаюсь слишком близко,
А то проверит на излом.