TOP

Мой Никита Михалков

Дима Клейн

 

… я не президент США или России, не герой-орденоносец, не академик, не красавец, не мачо-мен, не покоритель одиноких сердец, не престижный знакомец, не богат, не знатен, не умнее прочих. Не очень известен в широких кругах. Не жму штангу весом в двести килограммов, не соблазнил сотню девственниц, не написал книгу, не построил дом, не вырастил сына, не слетал в космос. У меня много меньше миллиона долларов на счете… Что еще? Да все, пожалуй.

Каждое божье утро я просыпаюсь с медной горечью обиды во рту, ощупываю себя перед зеркалом и спрашиваю вслух неизвестно кого:

– Почему я – не Никита Михалков?

Мне никто не отвечает, поскольку ответ вполне очевиден.

Я собираюсь на работу, сажусь в машину и еду в городок Брумфилд, сорок минут от Денвера, штат Колорадо. Я торможу на светофоре. На обочине стоит бодрый бездомный старик с бумажным плакатиком в руке, выпрашивая у меня четвертак. Я всматриваюсь в его мужественное грязное лицо, и не хочу давать ему денег. Потому что я ему не Никита Михалков! Лично у меня нет лишних денег для американских нищих, стоящих на чисто вымытых колорадских перекрестках. И, вообще, у меня много своих личных забот. Вот, Никита, бы, Михалков, на моем месте, не задумываясь опустил стекло машины и бросил нищему целую горсть новеньких четвертаков, широко улыбаясь. Доллара на полтора. А то бы и вовсе вышел из машины, обнял грязного нищего и поцеловал его своими шикарными надушенными усами. Хитро улыбаясь при этом. Потому что все люди – братья…

Я утираю набежавшую слезу и легонько толкаю педаль акселератора. Вместе со мной в Брумфилд едут многие тысячи машин. Я искренне не понимаю почему им не сидится дома. В смысле – их водителям и пассажирам. Им что, чего-то не хватает в жизни, чтобы тихо жить в своих уютных двухэтажных домах? Да, качаю я головой, им не хватает денег. Всем нам сегодня не хватает денег. Потому что нас стало уже так много, а денег все еще печатается унизительно мало. По неизвестной мне причине. Одному Никите Михалкову всего хватает. Он принимает посетителей, спонсоров и просителей. Как городничий в «Ревизоре». Чтобы снять еще один замечательный фильм. На это ведь никому не жалко денег, правда? Вот если бы я снимал фильмы, ко мне бы тоже выстраивались вереницы спонсоров и просителей. И, в конце концов, президент Путин зашел бы ко мне на чашку чая. И я бы сказал, ему, хитро улыбаясь:

– Владимир Владимирович, культура в опасности! Давайте вместе с вами ее спасем!

И поцеловал бы его своими пышными усами. Потому что красота спасет мир и вообще…

Но пока на дороге пробка. Американские полицейские впятером разглядывают некрасивую новую царапину на боку синего Форда. По этому поводу также приехали две пожарные машины и прилетел вертолет. Полицейские хмуро пишут важные бумаги на американском английском. И я ничем не могу им помочь. Вот был бы я Никита Михалков, остановил бы свою мужественную машину и пришел на помощь стражам закона:

– В чем дело, ребята? – спросил бы я их по-отечески, вразвалку подойдя к месту трагедии, слегка раскачиваясь.

И я обнял бы самого главного сержанта по-братски. И поцеловал бы его своими пышными усами. И полицейские застрелили бы меня из своих молотообразных «Магнумов», поскольку в Колорадо я не имею ни малейшего права выходить из своей машины и целовать полицейского. И страна одела бы по мне трехдневный траур. А я лежал бы в гробу в Колонном Зале Дома Союзов, хитро улыбаясь. Потому что это красиво и скорбно…

В интерьере фирмы, где я работаю, тоже красиво. В фирме работает много разных людей. И там, где я сижу, уже незаметно завелись тихая китаянка и очень низкорослый, болтливый индус. Если бы я был Никита Михалков, то обязательно пригласил бы индуса на роль шута в своем новом фильме. По знакомству. И я бы сидел в режиссерском кресле, и командовал бы громко и уверенно:

– Мотор! Камера! Наехали на него крупным планом!

И индус в шутовском колпаке, спотыкаясь и звеня бубенцами, бегал бы по офису под моим всевидящим режиссерским оком. Потому что Бог все видит сверху. И я все вижу во временно вверенной мне киностудии. Ведь нет ничего тайного, что не стало бы явным, правда? Поскольку любовь не ведает границ и всего такого…

У нас в фирме тоже неизведанно много всего прочего. Много разговоров и дешевых американских денег. Чтобы вы знали, доллар в Америке стоит в пять раз дешевле, чем в Тамбове и Саранске. Попробуйте в Тамбове или Саранске купить что-нибудь на доллар! И у вас это вполне получится. И даже будет сдача. В Америке на доллар вы не купите даже внимание официанта. Именно поэтому доллары печатают только в Америке, а распространяют по всему свету. С экономическими целями. Но это долго объяснять. Если бы я был Никита Михалков, то тоже не стал бы вдаваться в ненужные финансовые подробности. Потому что деньги мало волнуют большого художника. Художник должен думать о вечном. Хитро улыбаясь. Потому что удел талантливых людей – это вечная жизнь и живая вечность…

Как вы уже наверняка знаете, я работаю в Брумфилде, штат Колорадо. Это далеко. Потому что после работы нужно ехать обратно. Чтобы посидеть в баре и немного выпить, находясь на заслуженном отдыхе. Когда я захожу в бар, слегка раскачиваясь, с добрым прищуром «а-ля Михалков» посматривая на завсегдатаев, то никто не встает и не аплодирует. Мне. Потому что, как вы уже догадались, я – не он. Вот если бы в бар Red Sheriff вошел сам Никита, то все взволнованно привстали бы со своих мест. Дамы с лошадиными лицами, в расшитых бисером джинсах стали бы что-то шептать на ухо своим кавалерам – веселым инженерам в ковбойских рубахах. Смущенно улыбаясь.

Глядя от меня в сторону, дамы тоже что-то шепчут на ухо своим кавалерам, но совсем не обо мне. А о чем-то своем, сугубо американском. Я сижу у стойки бара, и скромно слушаю рыжеволосого ирландца-бармена. Он что-то взахлеб рассказывает о Великобритании – тюрьме народов. Я не хочу с ним спорить, потому что еще не был тюрьме. В смысле – в Великобритании. То есть, там был, но не в тюрьме. Но об этом долго рассказывать. Вот Никита, например, Михалков совсем не был в тюрьме. Зачем ему? У него и так все есть. И он не стал бы слушать болтливого рыжего бармена, а бросил бы ему десять баксов и гордо пошел бы прочь со стаканом пива в руке вдоль столиков. Что я и делаю, совершая этот поступок. И спотыкаюсь посреди своего нелегкого пути, проливая пиво Guinness прямо на соседний столик, где сидят четверо. Веселый смех, шутки и поощрительные возгласы в вечернем воздухе не звучат. Вместо этого я плачу небольшой штраф и гордо выхожу из бара. Хитро и беспомощно улыбаясь в пышные усы, которых у меня, признаться, нет. Вечер не то чтобы безнадежно испорчен, но не вполне удался….

Я знаю, что не вполне удался, когда родился. Ростом ниже многих. Округлостью мускулатуры уступаю большинству чемпионов по бодибилдингу. Не очень умен, как вы уже точно знаете. Боюсь переполненных автобусов и не привязанных собак. А самое главное – я не родился талантливым, известным кинорежиссером. С детства я хотел стать полезным членом коммунистического общества. А именно – мечтал быть пиратом и зарывать сундуки с награбленным золотом на необитаемых островах. Но этому нигде не учат. Поэтому я просто живу и радуюсь, что где-то на свете есть Никита Михалков. Вы скажете, что это не причина для искренней радости. Для вас, может быть, и не причина, но мне вполне достаточно.

– Вполне достаточно! – говорю я себе вполголоса, возвращаясь домой через ночной супермаркет.

Я покупаю два фунта яблок и коробочку свежей клубники. Я иду в одиночестве с товарами народного американского потребления. Как Никита Михалков идет по жизни один на один со своей заслуженной славой. Дома меня ждет жена, свежая постель и теплый вечерний ветер в окно. Не подумайте обо мне совсем плохо, над кроватью у меня не висит портрет нашего героя. Потому что он и так всегда со мной.

– Спокойной ночи, Никита.

И он в ответ по-братски улыбается мне в свои пышные усы.

[divider]

Дима Клейн
Денвер, Колорадо

2 comments. Leave a Reply

Highslide for Wordpress Plugin