Ежемесячный Журнал
ФлоридаКон-2011 Боря Ройтблат Клиент ФлоридаКон-2011 Алексей Караковский Комаровская пристань ФлоридаКон-2011 Эрнест Стефанович «Куда билет?» ФлоридаКон-2011 Сергей Маслобоев «Коня на скаку остановит…» ФлоридаКон-2011 Татьяна Эйснер Только живи Memory Таня Лоскутова Лублу ФлоридаКон-2011 Игорь Кудрявцев За хлебом Мистика Александр Балтин Странное происшествие Руслит Айдар Сахибзадинов Забор Новое имя Владимир Щербинин Сибирские истории Книги наших авторов Семь футов…
Боря Ройтблат
1.
Поздравим Семена, посочувствуем Семену: он стал бизнесменом.
Он стал хозяином химчистки.
Утром – это был первый день – он стоял посреди заведения и ждал клиентов. Рядом с ним стояли десять бутылок секта и бокалы. Сотрудница сидела в подсобке: ждала, когда начнут приносить вещи. Клиенты не спешили. Семен стоял, шампанское стояло, клиенты шли, но – мимо.
Семен ждал первого клиента.
Комаров утомился на работе и, придя вечером домой, уснул в чeм был — в костюме, галстуке и даже ботинках. Снится Комарову большая белая улица, по сторонам — большие белые дома, и спускается эта улица прямо к большой белой набережной. Снится Комарову подле набережной большая синяя река необычайной красоты, и у реки — белая пристань.
Эрнест Стефанович
Железнодорожный билет возбуждает
больше надежд, чем лотерейный.
Поль Моран
– Мне бы, девушка, до Ошмян доехать…
– Я не девушка. Но не возражаю, – окошко кассы захлопнулось.
Шустрый дедок оглянулся, крутанулся на месте, решился постучать.
– Мне, внучка, один общий.
– Что – общий, какой такой?
– Билет. До станции Ошмяны. Я там живу.
Сергей Маслобоев
Почему-то в России принято считать, что бардак может твориться только у нас. Ага! Как бы не так. За границей его тоже хватает. Только там бардак другой. Заграничный.
Как писал Виктор Конецкий: «Ремонт – не действие. Это – состояние. Его нельзя закончить. Из ремонта можно только выйти». Вот и мы, наконец, вышли из этого жуткого состояния. И, чтобы как-то проститься со славным городом Антверпеном, шумной толпой завалились в кабак.
В тундре погибель на каждом шагу тебя поджидает. Ну, не тебя, так соседа твоего. Сколько смертей охотников, рыбаков, их жeн и детей за свою недолгую жизнь довелось Женьке перевидать – не приведи Господь! И когда в посeлке жила, и когда с мужем в тундру перебрались. Вот, вроде, вчера, звонким октябрьским днeм, Матвеич в гости приезжал, хохмил, чай пил, пошвыркивал (зубы у него давно ветром унесло), а сегодня кричит по связи его напарник:
– Борт надо! Милицию из города вызывайте, Матвеич застрелился!
Вы знаете, они целовались везде. На улице, в метро, в очередях. Да, представьте, и в очередях они бывали. Они так хотели пожить настоящей советской жизнью, так хотели почувствовать себя на нашем месте, все просили ничего особенного для них не готовить. Но мы, конечно, старались, готовили.
Она ела практически все. Пока не обнаруживала в середине стола банку с черной икрой. Тогда бросалась на нее, как на амбразуру, ставила перед собой и ела ложкой. Мы провожали банку глазами, думали, каких усилий стоило достать ее, и радовались, что усилия не пропали даром.
Игорь Кудрявцев
– Спит?
– Спит. Укачало.
– Сын, наверное?
– Ага… сын.
– А у меня две девки: двенадцать и девятнадцать. От старшей еду. Вы-то, домой – или из дома?
– Мы – за хлебом… в Ростов…
Был хмурый осенний день. Над голыми деревьями, исчертившими воздух зловещим пунктиром, над суммою крыш, окутанных моросью, громоздился массивный собор. Острый шпиль прокалывал белесое небо; и из каждого переулка, из каждой арки, из каждого кафе виднелось это серою острие, этот символ городской древности, растиражированный сотнями открыток и путеводителей. Было нечто мистическое в его всеприсутствии, в его равносильной означенности – как с самых далеких углов нижнего города, так и здесь на возвышенности, обнесенной замшелой стеной.
Раиса Корюхина получала квартиру в новом доме. При том оставила за собой приусадебный участок на старом месте. Этим был крепко обижен Чапурин Васька, который жался в узком дворе и намеревался с переездом соседки отрезать от ее соток хоть метра три в ширину для себя.
На днях зашел к своему знакомому Николаю, что живет в части деревянного дома со своей женой Нэляшей.
День был по-весеннему теплый, хотя до Нового года оставалось не более десяти дней.
Во дворе залаяли собаки, оповещая, что пришел еще один гость.
В комнатёнку вошел небольшой старик-бурят лет семидесяти, в очках. Обращало на себя внимание его пальто, сшитое из добротного армейского сукна. Из такой ткани в армии шьют шинели для офицеров.
Александр Росин
редактор
23 июня в Одессе в здании Всемирного Клуба Одесситов, что расположился на Маразлиевской угол Базарной состоялась презентация новой книги писателя Михаила Ландера “Паруса моего детства”, изданная одесским издательством «Optima». Поскольку Ландер не смог в этот раз покинуть Майами и приехать в Одессу, я на правах его редактора и друга попробую представить Вам Михаила Исааковича.
Read More “Семь футов под килем новой книге Михаила Ландера!” »
Тот, кто сжился с личной драмой,
Знает, бедный индивид,
Как хорейчик этот самый
Ближе к ночи веселит.
Александр Леонтьев
Не пугает мрак зловещий,
За окном не страшен вид.
Ведь хорейчик мой трепещет,
Просто душу веселит.
Не скажу я при девахе,
Но страдаю много дней,
Потому что амфибрахий
На пять буковок длинней.