Андрей Росин, наш спец. корр.
Париж не поразил меня волшебным Пантеоном и величественной тенью Нотр Дама, и даже вскарабкавшись по железякам башни Эйфеля, я не замер от восторга. Его (восторга) не было.
Крохотные теплые кафешантаны начала 20-го века с развалами пыльных книг и стопками свежих газет, дымящийся аромат черного кофе и калейдоскоп свежей выпечки, — вот, то место, где я понял и почувствовал настоящий Париж!
Андрей Росин, наш спец. корр.
Много лет назад я испытал похожий экстаз в джаз-клубе Грин Милл в Чикаго!
Нынче он повторился в Лондоне в джаз-клубе Ронни Скотта.
Мягкий свет, велюровая красная мебель, маленькие столики и барные стойки, близость и интим сцены с ударными установками по углам…
Запрет на пользование смартфонами удвоил магию и исключительность момента. Группа Steely Dan with the Royal Scammers своим выдающимся выступлением подвела жирную черту под тем ярким впечатлением, которое оставил во мне джаз-клуб в центре Лондона.
Андрей Росин, наш спец. корр.
Кульминацией моего зимнего европейского путешествия стала Венеция. Она же явилась мне не вишенкой на тортике, а самым лучшим тирамису в мире! С момента выхода с вокзала на пристань, до возвращения на водном скоростном такси к самолету я находился в каком-то экзальтированном состоянии влюбленности. Что-то похожее у меня было в Колумбии, но там природа, люди и горы, а тут древние палаццо с зелеными от водорослей обнаженными при отливе талиями ступенек и террас.
Андрей Росин, наш спец. корр.
Я обожаю поезда. Каждое лето с раннего возраста мы с сестрой и родителями ехали из Минска на Кавказ, на родину отца в Дагомыс.
Чаще всего поездом.
С момента, как перрон начинал уплывать назад, я чувствовал, что улетаю!
Какое это удовольствие! Две ночи подряд я не хотел засыпать, и очень рано просыпался на верхней полке. И смотрел, смотрел, смотрел в окно!
Андрей Росин/Andrey Rossin, наш спец. корр.
Из Майами до острова Маленькая Кукуруза – Little Corn Island – я добирался с двумя пересадками. Сначала – в столице Никарагуа Maнагуа. Потом – полет на маленьком «кукурузнике» (пардон за невольный каламбур!) на остров Большая Кукуруза – Big Corn Island! Здесь проживает oколо 10,000 человек. Замечательно, что основной язык на острове – не испанский, а креольский английский, что-то среднее между ямайской патвой и нашим флоридским французским.
На остров Маленькая Кукуруза меня закинули на моторке, ее здесь называют панга.
Если бы мне позволили переименовать остров (зачем Маленькая Кукуруза, если уже есть Большая?), я бы назвал его в честь романа Марселя Пруста «В поисках утраченного времени». Потому что время тут остановилось. Навсегда! Нет машин, нет асфальтовых дорог, рыбаки выходят в море также, как выходили за рыбой их деды и деды дедов – под парусом… И никто никуда не спешит. Вообще. А куда спешить, если вокруг – море?
Read More “Вперед, к Маленькой Кукурузе в поисках утраченного времени!” »
Андрей Росин/Andrey Rossin, наш спец. корр.
«Ну, барин, — закричал ямщик, — беда: буран!»
А.Пушкин
Флоридский ураган Милтон, как и прочие флоридские ураганы, коих я насмотрелся немало, никак не привлекал меня, и я решил пересидеть непогоду в благолепии осенней Новой Англии. Тем более, что на Вашингтон, самую высокую гору на северо-востоке США (1917 мeтров), пешком я пока еще не поднимался.
Андрей Росин/Andrey Rossin, наш спец. корр.
Остров Ометепе, если смотреть на него сверху, из космоса или с помощью дрона, похож на песочные часы. А если смотреть снизу, он похож на торчащие кверху груди юной красавицы. Остров Ометепе так и переводится – «Две горы». Одну гору зовут Мадерас, а другую – Консепсион. И обе – огнедышащие, это и есть два вулкана.
Андрей Росин/ Andrey Rossin,
наш спец. корр.
Джон Мюир (John Muir, 1838 – 1914), основатель Национальной парковой системы США, принимал непосредственное участие в создании самых знаменитых парков западного побережья нашей страны: Йосемити, Секвойа, Райнир и Гранд Каньон. Во всех, кроме Секвойи, я был и даже залез, правда, с третьей попытки, на вершину Райнир.
Андрей Росин/AndreyRossin, наш спец. корр.
Момотомбо – это действующий вулкан у озера Манагуа. Когда-то, в первые годы 20 века, Момотомбо был очень популярен у туристов. Классик латиноамериканской литературы Рубен Дарио даже посвятил вулкану стихотворение. «О хриплый и звонкий Момотомбо! Я люблю твой шум и пепел, ты вызываешь духов моего детства, страх и радость!»
Но «шум и пепел» нескольких серьезных извержений напугали туристов. Не удивительно, что тропа, по которой мы с проводником поднимались к вершине, была такой заросшей, что иногда путь через поваленные деревья надо было прорубать топором и мачете.
Часть дороги наверх в сельве нас обступайа местная крапива чичикасте. Говорят, что ее нельзя использовать ни в каких целях. Не мудрено: жжет она здорово, даже через одежду.
Гватемала меня восхитила. Феноменальные горы, отсутствие криминала, классная связь и вкусный кофе -везде!
Андрей Росин, наш спец. корр.
Город Кали не хотел меня отпускать домой. Он превзошел все мои ожидания. Обычно в поездках я сплю без задних ног, а тут просыпался по 3-4 раза за ночь, чтобы вслушиваться в птичьи трели и стрекотание каких -то неземных цикад. Где я? Что за волшебная ночь за окном? Даже щипание не помогало.
Восхождение на Пико де Лоро – еще один праздник, подаренный мне западной Колумбией! Карабкаться через джунгли, полные мокрых лиан, зарослей бамбука и обрывистых спусков, мне пришлось впервые!
Гид Эрнесто уже восемь лет водит туристов по этим чудесным тропам. Но всего лишь во второй раз в жизни он (прямо у меня на глазах!) наткнулся на торчащий из земли кристалл. Земля Колумбии полнится изумрудами и гранитом с ониксом, но чтобы вот так, на тропе?!
Read More “Кали – с ударением на первый слог и на вечную красоту” »
Вы спросите меня: «Что это еще за Ибор? Откуда ты откопал это неизвестное никому название?» И я не поленюсь, отвечу: «В 4-х часах езды от Майами по 75 дороге, на задворках Тампы, обитают несколько удивительных латинских кварталов! Это и есть Ибор».
Большинство зданий тут старой испанской архитектуры – с резными балконами, заставленными креслами-качалками и велюровыми стульями, а на улице – желтые трамваи, точно это какой-нибудь, прости Господи, Нью-Орлеан!
Прего, бон джорно и бонасэйра – эти слова я выучил налету. Так близко к моему ломаному испанскому, что хотелось практиковать его на каждом шагу. Но в Риме его не все понимали. Некоторые итальянцы непринужденно переходили на речь конкистадоров, а другие смотрели озадаченно. Зато английский был почти у всех римлян!
С самим королем арт-дилеров познакомиться мне не удалось, но в двух из шести, расположенных в Манхэттене галереях Ларри Гагосяна, в этот мой приезд в Нью-Йорк, я побывал.
А всего у Гагосяна 19 выставочных салонов современного искусства в Америке, в Европе и Азии. Именно поэтому его называют арт-дилером № 1.
Хотя дело, конечно, не в количестве, а в том, как лихо идет на самые рискованные бизнес-аферы с художниками, покупателями и продавцами этот царь Мидас современного художественного рынка. Не случайно сам себя Ларри, ничуть не смущаясь, называет «акулой» современного искусства, а про арт-бизнес, в котором вращается уже более полувека, говорит: «Это – игра, танец с долларом».
