| Между нами | |
| Александр Росин | «Жду. Без нетерпения…» |
| Остановись, оглянись | |
| Айдар Сахибзадинов | Рио-Рита |
| Житейское дело | |
| Сергей Ворона | Потапыч |
| Новое имя |
|
| Адель Хаиров | Дачные рассказы |
| Выбор | |
| Каринэ Арутюнова | Эта страна не для тебя, детка |
| Планета людей | |
| Владимир Эйснер | Чингис |
| Новое имя | |
| Сергей Сальников | Ураган |
| Когда был классик маленьким | |
| К.Рамсеев-Убыхов | Борис Пастернак |
| От Майами до окраин | Избранные места из френд-ленты журнала «Флорида» в Живом Журнале |
| Флорида и флоридцы |
Журнал «Флорида» рекомендует посетить в феврале-марте 2013 |
Александр Росин
редактор
Объективно писать легко. Объективно любой дурак напишет. И пишем.
Но о нем я хочу написать субъективно. По другому просто не получится. Вот сижу у экрана и кожей ощущаю, как он, теперь уж навсегда официальный Ефим Леонидович Шур, а не Эрик, как звали его друзья, усмехается мне оттуда сверху: «Ну-ну, Санька, опять тебя заносит. Ты еще великим меня обзови».
А я бы и назвал.
Потому что он и был великим. Великим журналистом. Великим отцом. И другом – для меня – самым великим… Говорю об этом без всякой оглядки на чужое мнение. На любое мнение, кроме его. (more…)
Когда исполняют «Рио-Риту» у Сергея Абдулыча в душе наворачивается слеза, скупая, послевоенная. Хотя он никогда не видел войны, родился, когда уже все было отстроено. Но почему он так остро ощущал те годы? Будто сам только что вернулся с фронта, и ему жаль друзей, которые не могут слышать эту музыку, видеть женщин. А еще под эту музыку, называемую в переводе «Небо над Парижем» ( музыку ставил на московской даче сосед Абдулыча , звукорежиссер, – а уж у звукорежиссера-то звук чист и пронзителен) – под эту музыку, отвернувшись через перила от гостей в сад, к неподвижным яблоням, мураве, будто это окраина деревянной танцплощадки, а в стороне – танцы, смех, он отчетливо видел молодых родителей, жениха и невесту 1945 года. (more…)
В знойный июль листья на груше поблекли, почернели, а в начале сентября и само дерево превратилось в высушенный скелет. Рыжие муравьи уже не пасут на ветвях тучные стада красных тлей: потащили их на здоровые деревья. Измельченные плоды, не налившись соком к зимней лежке, сморщились, окаменели, как подлая насмешка, – и сквозь все это безобразие просвечивается теплое синее небо, урожайная зелень в соседнем огороде кума.
– А я тебе говорил, – вздыхает Потапыч тяжело и опускается на корточки. – Еще в августе надо было груши оборвать. Скормили бы кроликам. Хоть какая-то была бы польза. А теперь – одни дрова. Для чего нам дрова? (more…)
Нижняя Ушица
Помню солнечный день на макушке лета. Волга слепила. На текучем серебре реки чернели поэтичные джонки. Приближаясь к берегу, они превращались в мятые дюралевые «Казанки» с бортами в чешуе и чихающим мотором. Вся река – волны-пощечины, облупленный бакен, грустно постанывающая на канатах пристань, тяжеленный бушлат с замоченными рукавами…– пахла огромными лещами и щуками. Иногда одна из рыбин, очнувшись, пускалась в отчаянный пляс по дну лодки, опрокидывая банку с вялыми червями, которые на солнцепеке быстро превращались в погнутые гвоздики. По утрам бодрый сквозняк с реки, кромсал тюль туманов в сонном саду, и он тоже пах рыбой. (more…)
…эта страна не для тебя, детка, – некоторые устроились вполне неплохо, например, мальчик из акварелью писаного киевского дворика, – немножко полноватый мальчик с оттопыренной нижней губой, – хороший еврейский мальчик женится на однокласснице, конечно же, а вы думали, – шиксе, – с вот такими ногами из подмышек и прохладными даже в эту жару водянистыми глазами, – вот этими водянистыми глазами она смотрит не видя, а что смотреть, – что и кого можно видеть через прилавок, – из девочки получилась способная жена хозяина продовольственной лавки и способная кассирша, – как ловко она отбивает чечетку своими отманикюренными пальчиками, – сыра – двести, – плитка шоколада, бутылка вина, – глаз у нее профессионально безразличный, тем более, муж тут неподалеку, рубит кости, – что-что? (more…)
Что за чудо весна в тундре!
Гуси, лебеди, гагары, утки, чистики, кулики и чайки, – тундра шевелится и гнется от великого множества птиц и каждая находит корм и каждая строит гнездо.
Чуть позже, когда вешние воды уже обильно заливают низины, появляется драчливые турухтаны.
Как пестрые бабочки, летят эти кулички низко-низко над тундрой, выбирают возвышенные места недалеко от воды и устраивают на них игрища.
Петушки, распушив воротники, задорно налетают друг на друга и выписывают немыслимые пируэты, стремясь столкнуться в воздухе и ударить противника крыльями. (more…)
Моей жене посвящается.
– Ты посмотри, что тут нарисовано! – третий помощник капитана провeл рукой по карте погоды.
Сменяющий его «второй» оглядел картину:
– Ух, да ни черта себе! Мастер знает?
– А, то!
– И что?
– А ничего! Гуляем то на норд, то на зюйд, «танки» моем. к заводу готовимся, тут около Японии водичка, вроде, теплая зимой!
– Что за хрень! Эти два старые пердуна – капитан и стармех – нас утопить хотят? Мы ведь без груза! Балласт и тот откачали! (more…)
К.Рамсеев-Убыхов
Когда Борис Пастернак был маленьким, он не знал точно, кем станет, художником или композитором. И правда, сложно определиться, если папа у тебя художник, а мама – музыкант. А в доме у вас постоянно гостят самые лучшие русские художники и музыканты того времени: С.Рахманинов, И.Левитан, Н.Ге, В.Серов, А.Скрябин… И даже сам великий Лев Николаевич Толстой, бывало, наведывал гостеприимный московский дом родителей Бориса.
Мальчик успешно рисовал, не менее успешно он играл на рояле и даже поступил в Московскую консерваторию и написал несколько музыкальных пьес, о которых хорошо отзывались специалисты, но… в конце концов Борис Пастернак стал поэтом. (more…)
По сравнению с тринадцатым годом
clear_text
Денис Драгунский
Наступил 2013 год. Юбилей точки отсчета.
Потому что в СССР все наши успехи постоянно сравнивались с 1913 годом.
Оно и понятно – последний предвоенный год, когда Российская империя была на взлёте. Ну, или так: когда в стране была полная стабильность.
То есть всё логично. Но советские люди смеялись. Особенно в шестидесятые и семидесятые годы. В самом деле, сколько можно сравнивать эпоху пара и чуть-чуть бензина с эпохой электричества и атома? Эпоху телеграфа с эпохой радио и телевидения? Эпоху сохи и навоза с эпохой тракторов и химических удобрений? Эпоху братьев Райт с эпохой Королёва, наконец? Сколько можно гордиться сравнениями с Царем Горохом? Тем более что и в Европе в 1913 году в космос не летали, телевизор не смотрели и на электровозах не ездили!
Но мы не будем хихикать. Точка отсчета все-таки нужна. (more…)